- Для другого другие есть! - переписчик закрыл тетрадь и улыбнулся. Каждому свое! Вот закончу свое дело и сам буду других по командировкам рассылать. Может, когда-нибудь с кем-нибудь я вам приветик передам.
- За приветик спасибо, - усмехнулся дворник. - Ладно, вы погодьте, а мне еще надобно вчерашний мусор сжечь, - и он отошел на метров пять в сторону трубы, где, сметенные в кучку, лежали обрывки каких-то бумаг.
Дворник чиркнул спичкой и юркий огонек заплясал по мусору.
- Это вы не документы сжигаете? - подошел хрупкий переписчик и с интересом наклонился над маленьким костром.
- Да откуда тут документы? Слава богу, тут их и выписывать некому!
- Э! Да это же деньги! - выкрикнул переписчик. - Что же это вы себе позволяете? Наши родные деньги в огонь?
- Сразу видать, что оттуда прибыл! - хмыкнул дворник. - Такой бы мою работу враз запорол! О как над деньгой порченой дрожит!
- А, порченая... - переписчик закивал, с нескрываемой жадностью глядя на костер.
- Ну, все, отогрелся и в путь, - грустно протараторил почтальон себе под нос.
- Остались бы на пару деньков! - дружелюбно предложил дворник. - Тут вот и постояльцы новые неплохие... Подумали бы о чем...
- Нет, нельзя. Вот письмо это возверну, отыщу того, кто писал, тогда и отдохну. Надо ж сперва долг исполнить.
- Да. Долг надо, - согласился дворник. - Но уж коли вернете, то ждем вас тут.
Переписчик засуетился, опять стал заикаться.
- А я... а мне куда лучше?.. Я с вами? - он заискивающе заглядывал в глаза почтальону. - Может, останемся, отдохнем...
- Вы, если хотите, отдыхайте. Вы человек государственный, а мне надо письмо вернуть...
- Так я же без вас никуда не выйду!
- Вам решать. Я на другой "Факел" сейчас, а то вдруг опоздаю. Рыжебородый почтальон запихнул письмо за пазуху и кивнул постояльцам на прощание.
Потом решительно зашагал прочь, в темноту.
Переписчик съежился, стал еще меньше, забегал глазками по сторонам, вопросительно-умоляюще впился взглядом в глаза дворника, но не получив в ответ ничего, молча побежал догонять почтальона.
- Экая рыба! - задумчиво произнес дворник вслед хрупкому. - Пескарь, а сам сомов пересчитывает. Как пастух свое стадо!
Они молча постояли еще несколько минут. Порченные деньги уже тлели. Умирающая искорка боязливо суетилась на уже сгоревшей бумаге.
Клавдия Николаевна с жалостью глядела на истлевшие деньги.
Дворник все еще думал о переписчике, а Радецкий с Турусовым обменялись ничего не значащими взглядами и задумались каждый о своем.
