- Плохо, что таких мест поближе нет, там, где теплее, - говорила Клавдия Николаевна. - Я б тогда и сама в деньгодобытчицы пошла. Очень интересная и атеистическая работа.
- Атеистическая?! - усмехаясь, оскалился Радецкий. - Почему?
- А потому, как дает загробную жизнь при этой жизни, то бишь плоды получаешь не сходя с рабочего места. Вот кабы где у моря так устроиться...
- У моря не сложно, - Радецкий оглянулся на гостиничного дворника. Там и так недурно зарабатывают.
- Так то другая работа! - с небрежением сказала бабушка. - Там люди от людей деньгу отымают, а это уже грешно. Они, как это... слово хорошее из газет есть... - наживаются. А наживательство и деньгодобыча - штуки разные. Наживаться оно везде можно, а добывать только там можно, где людей мало и честности много... Так и сынок мой думает.
- Давайте-ка, я у вас почищу, - подошел дворник и сосредоточенно запустил метлу под лежанку, на которой сидела Клавдия Николаевна. Надолго прибыли? - не отрывая взгляда от бетонного пола, глухим голосом спросил он.
- Одну-две сутки погостим, - ответила бабушка.
- Токо не сорите. У нас чисто, - мужик выпрямился, гордо, свысока глянул на выметенный из-под лежанки мелкий сор, потом перевел взгляд на гостей.
- Да, - закивала головой Клавдия Николаевна. - Тута всегда чисто. Не то, что в городах, где сплошь люди.
- Место чистое, и люди оттого чистые здесь, - согласился мужик.
Он присел на лежанку, потрогал рукой свою неровно обрезанную густую бороду и провел внимательным взглядом по лицам гостей.
- А вы до кого? - спросил дворник.
- До сынка приехала, до Пашки.
- А-а, к Павлу... - мужик задумался. - Он здесь. Честный и не сорит. Тут нынче мало постояльцев-то осталось. Кое-кого я сам попер с гостинки. Ишь, думали, себе вечное лето устроить - пригрелись, а делать ничего не хотели. Я их в три шеи. Как там у нас всегда было: "кто не работает - тот не живет!"
- Да не так! - перебил дворника Радецкий.
- Ну, по словам может чуток и не так, а по смыслу именно это и говорилось. Уж я-то помню.
- А сколько вам тут как дворнику платят? - поинтересовался Радецкий.
- А зачем мне платить?! Я, как и обещано было, без денег живу. Мне че надо? Одежда есть, пропитание есть, а радость - от работы получаю. Ведь только здесь наконец смог заняться любимым делом.
- Это подметательством?! - ухмыльнулась Клавдия Николаевна. - И давно подметаешь?
- Я здесь уже больше тридцати лет, с пятьдесят пятого. А вообще дворником с тридцать третьего считался, но разве тогда давали поработать?
