Жена пожарника — пожарница — подарила мне колготки, что подтвердило мои представления о бедности прибывших. «Мэрша‑то, — подумала я, — могла бы подарить что‑нибудь посолиднее». А я в ответ преподнесла ей брошку — красивый флюидальный агат, найденный одним геологом, в обрамлении филигранных волнистых узоров серебра, — вручную сделанную знаменитым художником–ювелиром. «Зачем я так размахнулась?» — через некоторое время подумала я.
Когда мы проводили гостей, я спросила Яшу:
— А почему к нам мэр не приехал?
— Кто же, по–твоему, это был?
— Пожарник.
— Твоё знание английского языка отстаёт от твоих благих намерений. И, как известно, куда они…
— Не продолжай! Не продолжай! Всё равно брошку жалко!
Утром следующего дня мэр позвонил Яше, сказав, что если это не разрушает наших планов, то он намерен бросить возглавление делегации мэров и шерифов и отменить для себя все официальные приёмы, визиты и экскурсии, а быть сам по себе с Яшей и нашими друзьями: посмотреть и окунуться в реальную жизнь — мэр-диссидент! — в литературу художественую.
У нас никаких личных планов не было — только государственные.
«Три дня в ленинградском подполье» — так называлась статья в сиракузской газете о визите мэра к нам. Мэр, забыв американских и советских мэров и шерифов, пошёл ходить по интересующим его местам. Перво–наперво, все проехали по маршруту «Петербург — Гражданка» в автобусе номер 100 — «сотке», как все говорили.
— Интересно посмотреть, — сказал мэр, — как работает муниципальный транспорт?
В автобусе нас стиснули со всех сторон, ни шагу нельзя было сделать, ни разговаривать, ни сидеть, можно было только шевелиться и слышать сопение. Но кошелька не украли, цепочку не сорвали, — не то что в ихней Америке!
Хотя мэр подметил, что многие личности едут, не платя за проезд.
— «Зайцы» у нас называются такие пасса–жиры. А у вас как?
— У нас нет специального названия, потому как бесплатно никто не может никуда проехать.
После остановки «Финляндский вокзал» народ схлынул, и тогда одна бабка пощупала у мэра материал на пальто, а другая сказала мэрше, чтобы она шапку надела, а то простудится.
— Чай, не молодуха, так вырядиться!
Но как только слышали иностранную речь, то расступались и услужливо усаживали на инвалидные и детские места.
Осматривая новое поселение вокруг Петербурга — окрестности нашей Гражданки, — мэр поразился размахом построек и свободным обращением русских с пространством.
— Выглядит как широкая пустыня с раскиданными на ней домами!
