— Абсолютно, — ответил Уилт, — и если бы оно там было, то вряд ли было бы сейчас живым.
Инспектор разглядывал его с неудовольствием.
— Без вас знаю, — сказал он. — Я бы не сидел тут, если бы существовала хотя бы малейшая вероятность, что тот, кто там, внизу, еще жив.
— Верно, — согласился Уилт.
— Правильно. Теперь пойдем дальше. Как получилось, что на том, что эти люди видели и что они приняли за женщину и что, как вы утверждаете, на самом деле является куклой, была одежда, что у нее были волосы и, что особенно важно, голова у нее была расплющена, а одна рука вытянута вперед?
— Так уж она упала, — сказал Уилт. — По-видимому, рука зацепилась за стенку и поднялась вверх.
— А расплющенная голова?
— Честно говоря, я кинул на нее комок глины, — признался Уилт. — Может, поэтому?
— Вы бросили комок глины ей на голову?
— Именно это я и сказал, — согласился Уилт.
— Я слышал, что вы сказали. Но я хочу знать, что заставило вас бросать комок глины на голову надувной куклы, которая, как мне кажется, не сделала вам ничего плохого.
Уилт заколебался. Проклятая кукла доставила ему массу неприятностей, но момент казался мало подходящим для того, чтобы вдаваться в подробности.
— Право, не знаю, — сказал он. — Думал, это поможет.
— Поможет чему?
— Поможет… Ну, не знаю. Я просто бросил, и все. Был здорово навеселе.
— Хорошо, мы к этому еще вернемся. На один вопрос я так и не получил ответа. Если это кукла, то почему она была одета?
Уилт нервно оглянулся и встретился глазами с полицейской стенографисткой. Выражение этих глаз не вызывало на откровение. А они еще болтают о презумпции невиновности.
— Вы мне не поверите, — сказал Уилт. Инспектор внимательно посмотрел на него и закурил сигарету.
— И все же?
— Если честно, так я сам ее одел, — сказал Уилт, сгорая от стыда.
— Сам одел?
— Да, — подтвердил Уилт.
— Позвольте спросить, и какую цель вы преследовали, одевая ее?
— Не могу сказать.
Инспектор многозначительно вздохнул.
— Все правильно. Начнем с начала. Мы имеем дело с куклой, которую вы одели и привезли сюда глубокой ночью, затем сбросили ее на дно десятиметровой ямы и накидали комки глины ей на голову. Вы это хотите сказать?
— Да, — ответил Уилт.
— А не лучше ли будет, чтобы сберечь время и силы всех здесь присутствующих, признаться, что там, на дне ямы, сейчас покоится в мире, под двадцатью тоннами бетона, тело убитой женщины?
— Нет, — сказал Уилт. — Совершенно определенно не лучше.
Инспектор Флинт снова вздохнул.
