— Я только что вспомнила, что забыла тебя кое о чем спросить вчера. — сказала она. — Как ты считаешь, что такое «транссексуальное разнообразие»?
— Это когда стихи о гомиках сочиняют, — быстро ответил Уилт и пошел к машине. Проехав по Парквью, он на повороте попал в пробку. Он сидел и про себя матерился. Ему было уже 34 года, и все его способности были растрачены на группу механиков и женщину, которая, без сомнения, была с интеллектуальной точки зрения ниже всякой нормы. Хуже того, он вынужден был признать, что Евины постоянные упреки, что он не мужчина, соответствовали действительности. «Если бы ты был настоящим мужчиной, — повторяла она, — ты бы проявлял больше инициативы. Ты должен самоутвердиться».
На повороте Уилт самоутвердился, ввязавшись в перепалку с водителем миниавтобуса. Как обычно, и здесь он оказался не на высоте.
* * *
— Мне кажется, проблема Уилта в том, что ему не хватает честолюбия, — заметил заведующий кафедрой английского языка, человек без нервов, имеющий тенденцию рассматривать и решать проблемы с той мерой неопределенности, которая удачно маскировала отсутствие у него уверенности в себе.
Комиссия по повышениям закивала головами, что она делала пять лет подряд.
— Может, он и недостаточно честолюбив, зато предан делу, — сказал мистер Моррис, ежегодно выступавший в поддержку повышения Уилта.
— Предан? — переспросил заведующий столовой. — Чему это он так предан? Абортам, марксизму или распущенности? Чему-нибудь, да обязательно. Я еще не встречал преподавателя-гуманитария, который не был бы чудаком, извращенцем или ярым революционером, а, чаще всего, первым, вторым и третьим одновременно.
— Совершенно верно, совершенно верно, — подтвердил заведующий кафедрой механической обработки материалов, на станках которого студент-придурок однажды смастерил несколько бомб.
Мистер Моррис ощетинился.
— Я согласен, что один или два преподавателя слишком… так сказать… ударялись в политику, но я решительно возражаю против предположения, что…
— Давайте отвлечемся от всех этих общих вещей и вернемся к Уилту, — заявил заместитель директора училища. — Мы остановились на том, что он предан делу.
— Он нуждается в поощрении, — сказал мистер Моррис. — Черт побери, он работает здесь уже десять лет, и у него все еще вторая категория.
— Именно это я и имел в виду, говоря, что он недостаточно честолюбив, — заметил заведующий английской кафедрой. — Если бы он был достоин повышения, то давным-давно был бы старшим преподавателем.
