— Первому отряду, взять вход двуногих в восточные туннели. Второму отряду, взять ворота в западную сеть. Всем остальным подразделениям — уничтожайте ваших врагов на месте. — Он перебрался ко внутренним переговорным устройствам. — Корр, подготовься. — Он раздул свою покрытую почвой сегментированную грудь. — Вскоре я нанесу последние в этой длинной войне удары. Последний аванпост Вальнакси будет разрушен, а приютившая его планета стерта в пыль. Уже скоро, Корр. — Оттак мысленно улыбнулся, наблюдая за тем, как его неукротимые войска выполняли его работу. — Очень скоро.
* * *
Доктор на нетвердых ногах подошел к фигурам.
— О нет. Ну же… не может быть, — произнес он, раз в жизни практически не находя слов. — Я… Соломон, мне так жаль… Но Роза…
Зловещие фигуры стояли, глядя на него.
— Зачем вы это сделали? — Вскричал он в пространство каменной арены. — Если они не сражаются за вас с Вармами на поверхности, зачем было делать это с ними здесь внизу?
«Перестань бороться с нами», — раздался голос. — «Сражаться больше не за что. Ты потерял ее. Ты потерял Розу Тайлер».
— По крайней мере, освободите ее тело, — взмолился он. — Сделайте ее такой, какой она была.
«Перестань бороться с нами, и мы это сделаем. Обещаем».
Доктор опустил голову. Затем склонил ее набок.
— Мы? Погодите-ка. Что еще за мы? — Он покрутился вокруг своей оси. — С кем я говорю?
«Времени мало. Вармы уничтожат нас и этот мир, о котором ты заботишься. Мы должны одержать победу над ними. Сдайся нам, иначе мы не сможем сражаться».
— Забудьте! Я никогда не сдамся! — Он глянул на голем Розы, неожиданно насторожившись. — Я не верю этому! — Он крутанулся на золотой пятке, крича во мрак. — Вы пытаетесь провернуть какой-то трюк. Кто вы?
Неожиданно сияющая кожа Розы покоробилась, начала отслаиваться золотыми хлопьями. Вены и артерии вздулись на ее руках, потемнели в трещины, раскрылись.
Доктор с тревогой наблюдал за этим — когда Соломон вдруг швырнул один из своих тяжелых золотых кулаков ему в грудь. Буквально. Тот отломился в запястье при ударе. Доктор упал, и сверху на него посыпался град золотых осколков от разбитого кулака.
Он смотрел снизу вверх на то, как бугристое лицо Розы раскрылось, словно скорлупа.
Или хризалида.
Потому как под распадающейся маской было еще одно лицо. Словно воспроизведенная художником копия Розы, с недостаточным количеством деталей, будто бы оживленный набросок. Мертвая скорлупа тела отслоилась, открыв стройную, мускулистую фигуру. Она не была ни твердой и золотой, ни сияющей, словно магма; плоть цвета темного меда выглядела гладкой, как у ребенка, и безупречной, не сравнимой ни с одной из человеческих. Фигура похожей стилизации выступила из остатков голема Соломона, но глаза Доктора были прикованы к девушке и к тому, как она смотрела на него — одновременно так знакомо и так странно.
