Я спрашивал, часто спрашивал: «Может, вам достаточно этих людей? Не могли бы вы начать исцелять и прочих, пожалуйста?» И получал ответ: «Скоро, скоро, но сначала мы должны получше узнать ваш мир. Нам нужно больше информации».
И я давал им еще.
Я не могу не признать, что это идет вразрез с моими принципами как медика. Люди должны быть вылечены, независимо от их происхождения и профессии. Но бесполезно, стоя на берегу, читать Морю лекции по медицинской этике. Есть легенда о короле, который захотел проверить свое могущество, приказав приливу отступить. Он стоял на берегу, крича на воду, пока не утонул. У меня то же самое. Море довольно быстро дало мне понять, что им нельзя командовать. Оно сказало об этом дружелюбно, но довольно твердо.
Оно очень заинтересовалось князем Борисом. Вот почему оно приставило к нему Косова, чтобы следить за ним круглосуточно. Вот что оно сказало о князе: «Этот человек… особо интересен для нас. Он ленивый и сонный, но… он влиятельный и его семья очень жестокая. Под его ленью скрывается гений. Военный гений. Он может сделать многое. Для нас. Ждем не дождемся, пока не сделаем его здоровым. И телом, и умом».
Я подчинился им. Разве у меня был выбор?
Наконец-то, подумал я, я могу расслабиться. Просто сидеть в кресле, смотреть на огонь в камине и ни о чем не думать. Мы узнали всё, что нужно от бедного мистера Вильямса. Князь Борис под полным контролем Косова. Мы наконец-то победили. Мы испугали даже Доктора — теперь он знает, что если не поможет нам, мы не исцелим мистера Вильямса.
В общем, всё идет по плану, не так ли? Случай с пистолетом и предупреждение князя Бориса беспокоили меня, но я упорно отгонял эти мысли. Куда лучше просто сидеть у огня, упиваясь долгожданной победой.
«Кто-то захочет убить вашу жену…»
Эта жуткая мысль продолжает преследовать меня, даже когда я сижу у огня. Ну ни минуты покоя!
Мы вошли в столовую, которая была почти безлюдной. От струнного квартета осталась только худая сестра Элквитин, играющая на скрипке в перерывах между приступами кашля. В разных концах столовой сидели несколько больных, бледных как привидения, так вжавшихся в свои стулья, будто собирались драться за них не на жизнь, а на смерть. В углу беззубая старушка хлебала бульон из пиалы с таким видом, словно это был последний прием пищи в ее жизни.
— Значит, исцеление получают не все? — спросила я Доктора.
Он печально передернул плечами.
— Только влиятельные люди. Вот еще одна причина, по которой мне не нравится то, что здесь происходит.
