— Я серьезно, — сказал Доктор терпеливо. — Я знаю, сейчас не лучшее время для нотаций, но все же успокойся и дыши глубже.
Я стояла рядом. Икая и браня его.
— Рори знает многое… но не все, — протянул он. — Он для них — вкусная маленькая закуска. Он заставит их еще больше жаждать меня, и таким образом удержит их от причинения ему вреда.
Икнув, я удивленно уставилась на него.
— С ним все будет в порядке, честно, — Доктор улыбнулся. — Они исцелят его. Сделают все возможное, чтобы он был жив. Потому что как только они прочтут его, они поймут, что им лучше меня не злить.
Я кивнула. И снова икнула. Он погладил меня по щеке. Его руки были ледяными.
— Мне очень жаль, Эми Понд, — улыбка Доктора увяла. — Это неправильно. Я знаю. Но это лучшее, что я могу сделать. Правда, — он сжал мои плечи. — Это все, что я смог придумать. Мне жаль, что так вышло с Рори. И прости меня за это…
Я так и не поняла, откуда он выудил этот кубик льда. Но почувствовала, как этот кубик скользнул мне за шиворот. Я ойкнула и перестала икать.
— Ну вот, — Доктор пощекотал мне подбородок. — Одну проблему решили. Если бы все было так просто…
7 декабря 1783
Всё, что я хочу рассказать… Впрочем, когда я прошу мирной жизни, я ведь не требую слишком многого, не так ли?
Ничего сверхъестественного — просто всё наконец-то идет по плану. Создание из Моря заверило меня, что, когда оно сможет прочесть мысли мистера Вильямса, оно получит всё, что им нужно. Я следовал всем его инструкциям. Мы заключили сделку. Я отдавал ему своих пациентов, а оно исцеляло их.
Бывали моменты, когда меня одолевали сомнения, правильно ли я поступаю. Но рядом со мной, к счастью, всегда была Пердита, моя верная Пердита, приходившая ко мне, ободряюще сжимавшая мою руку и убеждавшая меня, что всё к лучшему.
Это не всегда было просто. Иногда в клинику приходил пациент, отчаянно нуждавшийся в исцелении, и я приказывал отвести его на берег, чтобы потом получить из Моря сообщение: «Боюсь, у него нет ничего, что нам нужно». И мне не оставалось ничего, кроме как наблюдать за его смертью.
В начале все было совсем иначе. Сначала Море хотело всех. Всех, кого я мог ему предложить. Затем оно стало привередливым.
Мой брат — такой же привереда в еде, он ест только рыбное филе, определенные куски мяса, картофель и морковь.
Забавно, но я заметил, что подобные привереды ничего не имеют против пудингов. Странно. Вот и с Морем было то же самое — оно начало отказывать простым людям, пусть даже и имевшим деньги, чтобы заплатить за лечение в моей клинике. Оно требовало только влиятельных людей — из армии или из правительства. И их всегда было недостаточно.
