Доктор упрямо покачал головой.
— Это не Судьба сделала моего друга больным.
— Может быть, в этом случае, месье, как раз и сделала. Чтобы вы увидели более полную картину.
— Итак… Мне следует позволить вам вылечить его? — Доктор встал, с грохотом отодвинув стул. — Спасибо за шоколад. Это куда приятнее, чем направленное на меня ружье. А Эми может навестить его?
Я развел руками.
— Почему нет?
Я был на берегу. В кресле. Ветер завывал, дул все сильнее. Надвигался шторм. Надо мной склонилась Эми.
— Привет, милый. Я поправила твое одеяло.
— Спасибо, — ответил я, стараясь не кашлять. — Здесь не очень холодно, если привыкнуть.
Она кивнула.
— Да.
— Ты выглядишь очень красиво, — сказал я ей, — с этими развевающимися на ветру волосами…
Она рассмеялась.
— Спасибо. У меня осенний имидж — рыжая, бледная и интересная. Как ты себя чувствуешь?
Я кашлянул.
— Испуганным, — я постарался улыбнуться.
В отдалении я слышал пение — или, скорее, странный мелодичный шум, который казался смутно знакомым.
Она обняла меня.
— Мне тоже страшно.
— Я немного растерян, — признался я. — Мне как-то не доводилось слышать о заболевании туберкулезом в Лидворте.
Она улыбнулась.
— Ну да.
— Это все равно что услышать о вспышке бубонной чумы. Или цинги, знаешь ли.
— Да, — она была странно немногословна.
— Я даже рад, что не вполне понимаю, что со мной, — слабо улыбнулся я. — Медики — самые ужасные и несносные пациенты. Мы всегда знаем, что с нами творится и почему. Это ужасно.
— Хотя ты выглядишь неплохо для больного, — она ободряюще сжала мое плечо.
— В некотором роде. Но я не понимаю, почему. Я всего лишь сижу на берегу… — я попытался пожать плечами, но это было нелегко.
— Думаю, это хорошо.
— Ты думаешь, Эми?
— Я не знаю. Это так странно. Такое чувство, что должно случиться что-то ужасное, — Эми замолчала и неловко переступила с ноги на ногу. — Это… Ты думаешь, Доктор прав? Ты согласен с ним, что это нужно прекратить?
Я взглянул на Эми. Потом оглядел весь берег вокруг нас. Ветер теребил одинокие клочки травы. Немного поодаль от нас сидели другие больные, спящие, кивающие головами, тихо что-то бормоча, или дремлющие в своих креслах.
Потом посмотрел на странное море.
— Я не знаю, — наконец, ответил я. — Мне так страшно. Я даже не могу мыслить трезво, — я помолчал. — Понимаешь, я должен был бы сейчас сказать, что Доктор спасет меня. Но сейчас я в этом что-то не уверен.
— Ты ему доверяешь?
— Главное, что ему доверяешь ты.
— Ладно. Но что, если я… если я скажу тебе, что я не совсем согласна с ним? Я не считаю, что он прав на этот раз.
