Когда она ушла, остались только два медика, чтобы насладиться приятным вечером. Как замечательно, подумал я. Как давно я не сидел за одним столом с таким же учеником Гиппократа. Это шанс похвалиться моей замечательной работой. Я решил рассказать ему всё. Ведь от этого не будет вреда?
Вместо того, чтобы расспросить меня о моих успехах, этот глупец всего лишь хотел поговорить со мной об этой треклятой Марии!
— Она очень умная девочка, — улыбнулся он мне. Выжидательно.
Я чуть кивнул.
— Ну да, схватывает всё на лету. Боюсь, мы не очень подходящая компания для нее. Но, увы, мы должны ждать, ждать, пока ее не заберут домой.
— Как она? — спросил Доктор Смит.
Я пожал плечами. Итак, он любопытен, не так ли? Ну ладно, пускай.
— Она поправляется, сэр, поправляется. Всегда трудно говорить о болезни, когда дело касается ребенка, — я придвинул к себе кувшин вина и перешел к делу: — Но скажите мне, Доктор Смит, скажите честно — что вы думаете о моей клинике?
— Ах… — Доктор Смит неспешно потягивал вино. — Ну…
Я ощутил его неодобрение. Он оказался таким же скептиком, как эти швейцарские болваны.
— Вы не одобряете?
— Нет, нет, — ответил Доктор Смит поспешно. — Чахотка — ужасная болезнь. Учитывая, против чего вы боретесь, это место — ваш триумф. — Он запнулся, будто не зная, что сказать, потом просиял. — И довольно значительный.
Я замер с вилкой на полпути ко рту. Он — дурак. Но и дурака надо поощрить. Я улыбнулся ему.
— Дальше?
— Да, — сказал Доктор Смит немного растерянно.
Я наблюдал, как он жевал свой стейк (мой оказался немного жестковат, а соус слишком жгуч), проглотил и удовлетворенно вздохнул. Я подумал, что его нужно немного простимулировать. Может, на него все еще влияло сотрясение мозга.
— Так-так, — сказал я, позволив себе крохотнейшую издевку, которую Доктор Смит, казалось, не заметил. — Это правда, что мы мало что можем сделать для большинства находящихся здесь людей. Слишком мало. Болезни легких, органов пищеварения, почек, ужасные раковые опухоли… мы слишком мало можем предложить им, и все же, все же… — я обвел рукой комнату. — Я решил попытаться сделать хоть что-нибудь. В этом скромном месте произошли удивительные исцеления. Просто настоящие чудеса. — Я потер руки и взял со стола несколько морковок, ожидая, когда подействуют мои слова. — Воистину замечательно.
— Да уж, — сказал Доктор Смит, увлеченно рассматривая узор из ивовых ветвей на своей тарелке.
Он кашлянул и затем заговорил. Чего он только не наговорил! Я должен это записать… это был словно обзор нашего времени, сделанный в будущем. Он рассказывал, что 18 век был ужасно смертельным временем. О том, как мучительно вы и ваша мать трудились, чтобы родиться живым, затем старались нормально прожить детство, вы могли умереть от множества ужасных вещей… и даже от простых недомоганий, которые в свое время можно будет легко вылечить пригоршней таблеток. Он говорил, как мало людей в наше жуткое время умерло от старости. Он сказал, что наше время — ужасно грязный период, хотя люди начали пользоваться водой в больших количествах для питья и умывания, но они не умеют как следует ее очищать. Гораздо счастливее, сказал он, мы жили 100 лет назад и будем жить 100 лет спустя. Затем, он резко встряхнул головой и уставился на меня.
