Некоторые из них плакали. Мимо нас прошел мистер Невилл, мрачно кружа в вальсе Оливию Элквитин, а возле их ног крутилась собака. «Дорогая, я так устал, — простонал Невилл, склонившись к партнерше. — Так устал». Он пошатнулся и осел на землю. Оливия, наклонившись к нему, помогла ему подняться, — кто бы мог подумать, что у нее силы больше, чем у него?
— Знаю, милый, — мягко ответила она ему. — Но эта собака, она не дает нам останавливаться.
— Мне очень жаль, — вздохнул Невилл. — Это Стокер. Старый друг, который всегда радовал меня. Но не сейчас… Я больше не нуждаюсь в нем, потому что теперь у меня есть ты. — Он сильнее сжал ее руку, и они продолжили танец.
Я же взглянул на Эми, вернее, ту, что так сильно напоминала мою любимую жену, которая кружила меня снова и снова.
— Зачем вы это делаете?
Она улыбнулась мне краем губ.
— Ты нужен нам в качестве топлива. Равно как и все пациенты. Для поддержки. Для создания шторма.
— Ясно, — сказал я. Я ощутил, как начинают дрожать и подкашиваться ноги. — Надеюсь, наш танец продлится не очень долго?
«Эми» продолжала тащить и кружить меня.
— Мы будем танцевать до тех пор, пока ты не упадешь замертво, — ответила она, смеясь.
Сент-Кристоф,
7 декабря 1783
Милая мама! Я больше не люблю Доктора. Он убил мадам Блум.
Я чувствую себя виноватой за то, что никогда не любила ее. Это так. Но я не могу отменить все те плохие слова, которые я ей говорила, все те мысли, которые о ней думала. Или могу, мама, потому что я так этого хочу?
Я увидела лицо доктора Блума после случившегося. Как сильно он ее любил! Он не осмеливался, не мог себя заставить взглянуть на ковер, на эту пузырящуюся массу с волосами его жены.
Я очень разозлилась на Доктора. Еще больше я возненавидела князя Бориса за то, что он заставил Доктора это сделать. Я так разозлилась на Доктора, что закричала на него.
А он только кивал, так печально.
— Мне жаль, — сказал он тихо. — Мне правда очень жаль. Но… Доктор Блум, Йохан… Это нужно было сделать. Необходимо!
У него был вид человека, надеющегося на то, что его слова — правда.
— То создание из моря, оно использовало вас. Мне нужно было разорвать эту связь. Теперь это просто создание. Само по себе.
Я хотела сказать ему, что он заблуждается, что он не прав. Но он не слушал. Он просто смотрел на доктора Блума.
— Откройте же глаза, — сказал Доктор мягко, умоляюще. — Пожалуйста. Посмотрите на меня, и скажите, что понимаете меня.
Повисла гнетущая тишина. Я поняла, что Доктор пытался убедить Блума сказать, что все в порядке, что все так и должно быть. Что он смирился с утратой жены и прощает Доктора! Я не понимала Доктора — что он за человек? И какими он считал других людей?
