Я пристально смотрю на него.
— Я с удовольствием прямо сейчас уволил бы тебя, если бы мне не было достаточно этой головной боли с Джоной. Ты меня достала, — продолжает Тимоти, ткнув в меня пальцем. — Завтра приезжает выставка тканей, и мне нужен Джона, чтобы… — Он обрывает себя и опускает руки.
Наш музей — это второй дом для нас, если вы понимаете, что я имею в виду. Мы все своего рода суррогатная семья. Обычно счастливая суррогатная семья. Но не сегодня. Поэтому если некоторым и показалось, что Тимоти немного перебарщивает, то это не так — у нас такие разговоры в порядке вещей.
— Ну, и что…
— Что мне теперь делать с вами двумя? — обрывает меня Тимоти своим вопросом. — Неужели нельзя выяснять свои любовные отношения где-то в другом месте?
— У нас нет любовных отношений, — отвечаю я.
— Профессионалы так не поступают, — продолжает он, игнорируя мои слова.
— Это не было выяснением любовных отношений.
— И теперь мне придется размещать всю эту чертову выставку самому. Если бы ты не была мне нужна, я бы тебя уволил.
— Увольняй, за чем же дело стало? — говорю я, и голос мой звучит скорее как пароходный гудок Кении, чем как мой собственный голос.
— Ну уж нет, — кричит мне в ответ Тимоти. — Ты у меня будешь размещать эту выставку!
— Я не бакалавр искусств.
— Правильно, — соглашается он. — Ты причина, по которой у нас теперь нет искусствоведа.
— Я же ничего не сделала! — говорю я, зная, что это ложь, но сейчас мне наплевать.
— Да, надо было бы тебя уволить!
— Так увольняй!
— Не уволю!
— Да сделаю я вам эту выставку, — говорит из-за моей спины Джонз.
Я так быстро оборачиваюсь, что меня опять тошнит. Джона выглядит больным и бледным. Как будто его только что рвало в мужском туалете за залом.
Мы неотрывно смотрим друг на друга.
В течение длинного, длинного мгновения.
Разделенные близнецы.
Он первый отводит глаза и смотрит на Тимоти.
— Я сделаю эту выставку, — снова говорит он, затем проходит мимо нас через зал — в свой кабинет.
— Ну ладно. Хорошо, — говорит Тимоти. Я чувствую, что он смотрит на меня, но я смотрю в спину Джоне. — Ты нездорова, — говорит мне Тимоти, — иди домой. — Потом проходит мимо меня и идет через зал в другую сторону.
Джона проходит к себе в кабинет, не взглянув на меня.
Я изо всех сил бью кулаком по массивному, очень твердому бетонному блоку стены.
— Да не переживай ты так, — говорит Дженет, проходя мимо меня с чашкой кофе. — Что такого, в конце-то концов?
Я не отвечаю. Я согнулась пополам и нянчу свою ушибленную руку.
