Женщины восхищенно смотрели на мою прыгающую туманную фигуру.
Только воробей не выразил своего восторга, а сердито почирикал и куда-то улетел.
Я посмотрел ему вслед и, выкинув руку, сказал:
– Туда!
И мы опять пошли в тумане.
Женщины уже осмелели и шли впереди меня, о чем-то перешептываясь.
Я плелся за ними.
Женщины в тумане – это, я вам скажу, что-то интересное. Их фигуры загадочно плыли в молочном воздухе.
Я решил подуть. Мне подумалось, может, развею туман и мне будут яснее видны прелести женских тел.
Подул.
Безрезультатно.
Подул сильнее.
Опять зря.
Помахал рукой – туман как будто был безмолекулярный. Размыкался и тут же смыкался за моей рукой. Желаемого результата я так и не добился, но женщины обернулись.
Я тут же стал рассматривать пальцы на своей руке. Повертел ими для убедительности у своего носа и махнул рукой:
– Вперед!
Мы шли долго.
И опять наткнулись на тощий волосатый зад отставного водителя.
Я опешил.
Опешили и мои спутницы. Казалось, что опешил и воробей, прилетевший свидетельствовать позор моего сусанинского похода.
«Неужели этот араб все время полз на коленях впереди нас? – мысленно предположил я. – Или мы заблудились…» – хотел развить я еще одну версию нашихблужданий.
Но тут заплакала гречанка.
Она опустилась на землю и зарыдала с причитаниями на непонятном языке. Наверное, это был греческий.
И хотя я не понимал ее слов, мне сделалось стыдно. Ведь это я вывел таких милых женщин на такой невзрачный зад нашего молящегося араба.
Мои мысли лихорадочно заработали. Как же все-таки выбраться из тумана? Хоть бы звезда над головой или какой-нибудь ориентир, а то сплошь туман, один туман.
– Ориентир, ориентир, нужен ориентир! – шептал я сам себе.
Но кругом, кроме моей Лизы, плачущей гречанки, зада водителей да порхающего воробья, – только туман, а ориентиров нет.
– А почему нет?
Меня как молнией поразило.
Я быстро превратил двух обнаженных женщин и вялого водителя в ориентирные столбы.
Провести прямую линию через три столба несложно.
Итак, меняя поочередно последнего на первого, мы стали медленно, но верно продвигаться вперед.
Сколько времени прошло, я не знаю. Да и никто из нас не знал.
Но вдруг, в очередной раз переставляя гречанку с послед него места на первое, – полагал, что мое непосредственное участие в этом было необходимо, так как девушки могли споткнуться или встать не туда, хотя на араба это правило не распространялось.
…Так вот, переставил я гречанку и… вышел из тумана.
От неожиданности я даже вскрикнул и почему-то присел.
