— Я не в первый раз говорю об этом.
— Да, но… если честно, я считал это красным словцом.
— А теперь?
— А теперь, когда вы сами во всем убедились, согласились со мной и все же повторили цифру и про книги… Что-нибудь придумаем!
Обещания от хорошего расположения духа, подумала она.
— Слова, Матвей Иванович. — И открыла дверцу. Но он опять удержал ее.
— У меня, как у жены мота, всегда есть что-то в загашнике. — Он похлопал себя по карманам, глаза у него стали веселыми, озорными. — Вот тут и тут. К новому году переселяем архив, например.
Кира Сергеевна вспомнила просторные, высокие комнаты областного архива — для библиотеки лучшего и не надо!
— И что же? — спросила она.
— Ну, если три тысячи читателей… Надо проводить конференции, выставки — так?
Она боялась поверить. Боялась показать, как обрадовалась. Мысленно планировала: будет большой читальный зал, свободный доступ к книгам, хорошее книгохранилище…
— Что ж вы молчите, Кира Сергеевна?
Она опустила глаза, сказала сдержанно и холодно:
— Надо посмотреть.
В конце ноября задули бешеные северо-восточные ветры, две недели свирепо качали деревья, со старых домов летела черепица, срывались с бетонных опор провода. В комнатах гуляли ледяные сквозняки, занавески отлетали от окон, стыли ноги — не помогали ни огненно горячие батареи, ни электрические обогреватели. К утру ветер затихал, от обледенелой земли подымался холодный белый туман, оседал на деревьях и крышах. Лед становился пористым, мягким, проседал под каблуками, но таять не успевал — к полудню опять поднимался колющий ледяной ветер, сбивал с деревьев тонкий игольчатый пней.
Ленка в садик не ходила, у нее опухли железки, и она, толсто одетая, с завязанным горлом, слонялась по комнатам, капризничала, ничего не ела. Ирина сидела с ней на справке и нервничала, потому что на заводе, как всегда в конце месяца, — аврал, а заменить ее было некем. Целые дни не слезала с телефона — то ей звонили, то сама звонила — и лишь после обеда, когда Александр Степанович приходил и сменял ее возле Ленки, бежала на завод, допоздна пропадала там. Возвращалась усталая, продрогшая, лезла в горячую ванну, отогревалась и чуть не засыпала в ней.
Кира Сергеевна подавала ей теплый халат, укладывала в нагретую грелкой постель и потом всю ночь, просыпаясь, бегала к ним в комнату, укрывала Ленку и Ирину, включала камин. Вставал Александр Степанович и тоже шел в «детскую», получалось, ни он, ни она не спали по-настоящему.
