— Не очень помешали вам? — спросил Кротов, и начальник треста замахал руками: что вы, что вы…
— Осматриваем помещение, — Кротов обвел глазами заставленный шкафами кабинет.
Лицо хозяина выразило облегчение, и он сразу стал плакаться: теснота, нет удобств, сырость, вот и топить приходится до начала сезона, негде руки помыть, а ведь работают живые люди, а если начальство из министерства приезжает, от стыда глаза сами закрываются. Он зажмурился, показывая, как плотно закрываются от стыда глаза.
— Я его не здесь, а в совхозе «Большевик» принимаю.
— Кого? — спросил Кротов.
— Начальство. Из министерства.
Они опять пошли по комнатам и кабинетам, Дунь сыпал цифрами: метраж, объем, количество сотрудников. И снова — про начальство, которое негде толком принять.
Кротов молчал, и лицо его было непроницаемо. Кира Сергеевна брела за ним сзади и тоже подавленно молчала. Еще час назад, когда ехали сюда, считала: «Кротов не хочет», «Кротов хочет…» Совсем, как Мельник. А Кротов на своем месте делал лишь то, что должен был. Как и она на своем.
Дунь пошел провожать их, стоял под дождем, прикрыв голову газетой, пока они не отъехали, прощально взмахнул пухлой ладонью.
— Как они там сидят в такой духоте? — сказал Кротов, вытирая платком шею. И вдруг засмеялся: — Чем он хотел нас сразить, так это начальством из министерства. — Посмотрел через плечо на Киру Сергеевну: — Заметили, как часто повторял, что начальство вынужден принимать в совхозе?
Кира Сергеевна промолчала. Сейчас — знала она — последует другой, более существенный вопрос.
— Так что же, Кира Сергеевна, как вам понравился подвал?
Она вздохнула. Потом сказала:
— Там надо ломать перегородки и устроить склад.
— Любо слушать такие слова. А трест куда прикажете?
Зачем он издевается, подумала она.
— В школу. Больше ведь некуда.
— Вот то-то. Живые люди работают. И женщины.
Она увидела, что машина свернула к горисполкому.
— В библиотеку не поедем?
— А надо?
Она вспомнила светлые сухие комнаты библиотеки. И зимой там тепло.
— Пожалуй, нет. Хотя там гибнут книги, в том числе и редкие. И негде принимать читателей, которых более трех тысяч.
Он обернулся к ней, спросил удивленно:
— Неужели так много?
Кира Сергеевна покачала головой:
— Это — если не считать детей.
Он долго молчал, поправляя без конца сползавшие тяжелые очки.
Остановились у горисполкома, Кира Сергеевна собиралась выйти, он удержал.
— Знаете, гибнущие книги меня встревожили. Ведь это трагедия, если книги гибнут. И цифра читателей впечатляет.
