— Ни о чем не беспокойся, я все улажу. — Люк приблизил свои желтые глаза к ее лицу. — Вот что я хочу сказать… Я люблю тебя. — Неожиданно он опустил руки и сделал шаг назад. — Никогда не заставляй меня повторить это. — Он взмахнул ладонями перед собой, как будто сражаясь с невидимым насекомым.
Когда они собирали осколки стакана, Люк снова обнажил кривые зубы в широкой улыбке:
— Разве тебе не нравится чувствовать меня под кожей? Я ведь не делаю тебе больно?
Она не отвечает, и он снова обнимает ее, желая добиться ответа.
— Ведь нет?
— Нет, — выдыхает Сандра, целуя его. Он кусает ее нижнюю губу и отпускает. — Ты не причиняешь мне боли, — говорит она и отталкивает Люка. А потом, глядя прямо ему в глаза, с той же улыбкой на губах добавляет: — Ты его убил.
Люк не двигается.
— Да. — Он наблюдает за ней. — Подонок заслужил это.
— А парня в Лас-Вегасе?
— У парня в Лас-Вегасе просто разболелась голова. Я хотел проверить, убежишь ты или останешься со мной.
— Врешь. Я видела, как ты психанул. Говорил, что за тобой гонятся копы и тому подобное.
— Я был под кайфом, — ухмыльнулся он.
— Но ведь это ты убил Дональда. Я сама видела.
— Знаю, что видела.
— За что?
— Он мне не нравился.
— Тебе заплатили?
— Нет.
Сандра молчит. Она знает, что он врет. Молчание затягивается. Она знает, что он знает, что она знает… Вокруг одна ложь, ветка выскальзывает из рук, и звезды падают.
Его губы растянулись в дружеской улыбке.
— Во всяком случае, это лучше, чем убивать честных людей для своей страны.
— Ты был в армии? — спросила она, хватаясь за ветку.
— На флоте. Меня отпустили.
— За невыполнение приказов? — смеется Сандра.
— Нет. Я выполнял приказы. Командиры, черт побери, любили меня, потому что я все делал как надо. Ничего не боялся. Глупый был.
— Что же случилось?
— Мне не нравились мои сослуживцы. Я сказал, что, если меня не отпустят, я за себя не ручаюсь. Все расстроились. Я был у них чем-то вроде ручного тюленя.
Странный он все-таки. Каждый раз, когда Сандра предполагала, что сейчас произойдет, он выкидывал что-то новенькое. Насколько она могла видеть, он жил в кошмарном мире — послевоенной зоне.
Наиболее востребованными вещами в доме были отвратительного вида железные гири — Люк использовал их для медитации. Он даже не знал толком, как нужно отключаться, и либо напивался, пока хмель не ударял в голову, либо слушал специальные кассеты, которые убаюкивали его и качали на волнах реки теней. Он никогда не снимал одежду, а стоило взойти солнцу, раздевался и, как котик, прыгал в ванну или любой доступный водоем.
