– Сам дома? – выкатилось из меня.
– …
– Доложи, явился по вызову Петр-Павел.
Служка молча пощелкал кнопкой-пуговкой на груди и что-то прошамкал. Сзади уже резво бежал от основной дорожки к нарушителю маршрута патруль с рвущей повода и предвкушающей ужин собачиной. Из хрустальных дверей особняка показался наряженный на Пращурова роскошный, шитый золотом китайский халат и крикнул:
– Вводи, вводи его. Сюда давай.
Через электронный затвор я попал внутрь и так оставил с носом обиженно воющего пса.
– Ну, – довольно улыбаясь и потирая руки, сообщил пахнущий несколькими коньяками руководитель Избирательного Сената, глядя на меня выпуклыми влажными глазами бешеного быка, постоянно думающего о бандерилье. – Ну! Вызван – пришел. Опрошен – согласован. Запущен – прекращен тут же. Пошли голосить… голосовать, – и я последовал за его плотной колышащейся спиной.
В зале, изображающей кабинет и обклееной шелковыми обоями с рисунками корешков книг, Главный и Единственный избиратель плюхнул в стакан наполовину из фигурной бутыли и ткнул рукой.
– Пей и голосуй, опробываем с тобой новейший Голосовальный полуавтомат.
Я хлебнул жгучей влаги и осторожно сморщился:
– Мне нельзя. Я неголосующий, неполноценный голос.
– Ха! Дура! – восхитился хозяин. – А ты с мозгом!
Потом подошел к торшеру в виде извивающейся нимфы, уже видно проголосовавшей, и громко и отчетливо выпалил шитому абажуру:
– Отдать голос за единственного нашего НАШЛИДа – задача кажного дня. Нет у тебя голос, бежи получай и голосуй всегда в ряд. Нет у тебя прав по болезни или ты помер – бери флаг в бывшие руки и следовай шествуй в поддержку главаря нации по единому прорыву… порыву. Да здравствуй навсегда единение народа, каждого и вождя. Не пожелаем пожалеем живота своего… и всея тела с мозгом для всевобщее благо… не отступать всегда следовать курсом НАШЛИД возбуждая масс. Подай подвиг примеру, одолжи и покаж его личности больному умственно кретину и любому, даже гражданина которых пока нет. Все за победу разума против сил… под рукой водителя и соратника простых под знаменем… НАШЛИД! – патетически закончил Пращуров, гадко ухмыльнулся и вернулся ко мне и голосовальному полуавтомату.
Это был ящик с дырой, в котором подозрительно перемаргивались пальчиковые лампы «Что им надо?» – ответил я таким же подозрением.
– Скоро установим на всех углах, – радостно сообщил Пращуров.
– Зачем? – поразился я. – В основном ведь… пораженцы.
– А что! – крикнул хозяин и опять метнул взгляд на торшер. – Если он безголосый больной, то и не может высказать «за». Шалишь брат Петр-Павел. В день Великого выбора все, не толчаясь в участке… в околотке… проследовали на угол и выразили свое «за». Давай, проверка экскрементального образца, суй свой ПУК внутря.
