– Так, – крикнул он. – С ответным пока гуманитарное прет бурно из трубы так что напор не дает пробиться слово Северного великого соседа страны УР с благородной дружбой.
Выбрался и схватился за микрофон, как за горло соседа, какой-то огромный мужикан в сафьяновом кафтане, с топором под шитым поясом и с кистенем через плечо.
– А че!? – кликнул он. – Братва, че это нам! Суглинок. Кабы не отходные, не подметные… Заметано, дружбаны. Не косись. Твой край стоит пока севера смотрящий. Мы с вас какой взвар? Помет. Ежели Западные не колымили, тут же враз удавку. Взаимно, вечно, навсегда. Хоть целуй. Спасибо коли дали диплом. Посол-рассол. Нет такого плетеня чтобы супротив кистеня, – и он схватил с плеча железяку и с размаху трахнул об деревяшки помоста, откуда со стоном полетели щепки и обломки.
– Ну все! – крикнул дипломат с Северов. – Заезжаем, и вам не хворать. Говорят, туточки вы хворые. А наши братаны с земли ЗАК, законники мудрые Мудуа, Чумашвили, Удавидзе – все гутарят. Враки из сраки. Все хлопцы-братья мордовороты, а хворые да безголосые – это пускай хорьки песцами верют. Бакланы. Спасибочки навсегда. Дипломатично будем с понитием. Ура вам! – и слез с трибунки.
– Пошло, пошло! – закричали подсобники-дебилы у крана, и что-то шлепнулось гуманитарно в руки Пращурова. Он, светящийся, вернулся к микрофону и воздел руки вверх.
– Леденцы сладко, монпасье. Всем страждущие кто в день Евгения покровитель столиц не испросили с запада. Тут же, сами. Конфетки загляденье сейчас вручаю от лица с голосом что отдаем всенародно избраннику.
К Пращурову две подставные мадамки подтащили подготовленную, но все же упирающуюся и испуганную девчушку, лет пяти. И тот всунул ей пачку сладких пилюль.
– Жует, – волшебно улыбаясь зубами, заявил законник в микрофон. – Жует гуманитарку маленькая проказа. Что – скусно? Ну вот, доченька, сладенькая, не зря дяди проседают. Всем сделаем, – заорал он. – Дайте куклу, барбу дайте, – требовательно протянул он руку помощникам. Но те тщетно носились возле отвода трубы, один судорожно накручивал дежурный телефон. Потом слишком громко доложил начальнику:
– Что чего-то застряло. На седьмом кордоне.
Я обомлел: седьмой кордон, тридцать седьмой… «Неспроста это», – совершенно точно попал мой тесный ум в суть проблемы.
– Пока идет… кукла головой застряла. Час тянут, повитух то нет, акушеры драные… Пока гуманность прет слово даю от великого южного краевого соседа. Имам бель дель… от группы эмиратств Аль. Полномочный, вселяем в новые хоромы. Живи не хочу. Просим.
