— Крохи и Манилы, — закончила Катя.
— Точно, — согласился Лемехов.
— Но за последний год они ни с кем не конфликтовали.
— Раньше нет, а теперь, может, конфликтуют, — возразил Лемехов. — Аппетит приходит во время еды. Ты посмотри, как их бригады за два года расширились. И Божины куски подмяли, и Смольного, и Абрека. Думаешь, Ляпа особенный? Да эти бобры его сомнут и не задумаются. Ляпа для них — не авторитет.
— Смольный и Абрек первыми объявили войну Крохе. Это всем известно. Так что с этой точки зрения твоя версия несостоятельна. — Катя повернулась и зашагала по дороге к ближайшему повороту.
— Кать, погоди!
Лемехов метнулся следом.
Вдовин явно не знал, что ему делать. Его только что «бортанули», это он понял, и потому сунул руки в карманы и остался на месте, глядя вслед Кате и Лемехову.
— Ты куда? — Лемехов быстро догнал Катю, зашагал рядом.
— Хочу поговорить с Розой. Она здесь — «мамка». И о причинах инцидента должна знать не хуже Ляпы. Это первое. Второе: наверняка стрелявших видели многие, но никто не раскроет рта, пока Роза не даст на это разрешения.
— Пустая трата времени, — оценил Лемехов, пожимая плечами. — Нет, давай поговорим, конечно, если времени не жалко.
— Не жалко.
— В тебе, я смотрю, родственные чувства проснулись, — усмехнулся Лемехов.
— Не поняла? — Катя резко повернулась.
— Ну, я к тому, что Кроха… То есть я хотел сказать…
— В общем так, Лемехов, — жестко, ледяным тоном заявила Катя. — Еще раз я от тебя что-нибудь подобное услышу, мы с тобой очень крепко поссоримся. Ты все понял?
Лемехов разом напрягся, лицо стало жестким.
— А что, скажешь, не так? Кроха тебе — без пяти минут тесть.
— Во-первых, не тесть, а свекор, — поправила Катя. — Во-вторых, плевать я хотела, свекор он мне или еще какая-нибудь седьмая вода на киселе. Если стрельба — его рук дело, будет отвечать. Ты можешь думать так, как тебе хочется, но будь добр, впредь держи свои соображения при себе, иначе схлопочешь.
— Да ладно, — криво усмехнулся оперативник.
— Не ладно, а схлопочешь, — отрубила Катя.
Сказала и зашагала дальше. Лемехов в сердцах плюнул и поспешил следом.
Дом Розы Оглы — трехэтажный кирпичный особняк, крытый железом, — сверкал, словно новогодняя елка. Светились все окна, причудливая лампа над крыльцом и декоративные фонарики во дворе. У калитки дежурили двое парней в застегнутых наглухо турецких кожаных куртках.
— Что нужно? — с кошмарным акцентом спросил первый.
— Милиция. — Катя с ходу протиснулась мимо парней, толкнула калитку.
