Отсюда можно сделать предварительный вывод. Пятна либо имеют искусственное происхождение, либо обусловлены аномально плотными залежами радиоактивных элементов. По всей видимости, эти пятна нагревают участки планеты и, просторечно выражаясь, фонят.
Теперь мы вынуждены перейти к грустной части нашей Памятки.
D-компонент не является четвертой планетой системы Вольф 359 в полном смысле этого слова. Обнаруженная планета движется не по круговой и не по эллиптической орбите. В настоящее время она находится на параболической орбите, которая затем, вследствие гравитационного захвата звездой Вольф 359, неизбежно сменится на крутую спиральную траекторию.
Согласно расчетам через сто с небольшим земных суток она окажется уже внутри орбиты только что открытой нами Беллоны — первой планеты системы. Затем d-компонент подойдет совсем близко к центральному светилу и погибнет либо вследствие разрушения приливными силами, либо вследствие выкипания вещества под воздействием солнечного тепла».
* * *
На шестнадцатый день начались длительные и весьма мучительные для нас обоих консультации с Панкратовым, командиром «Восхода»…
— Сто десять суток. Все — Барсуков, Донцов, «Олимпик» — настаивают, что это очень точно, старик.
— Угу. А нам расчетно пилить до точки встречи с этой треклятой планетой еще минимум сто сорок. Как тебе ножницы? По всем прикидкам и самым радужным прогнозам мы опаздываем самое меньшее на тридцать суток. Всего один месяц, Панкратов. Месяц по имени Хренобль…
— Что ж, старик, получается, самое лучшее, что нам светит — это пронаблюдать планету инструментально. С дистанции порядка миллионов километров, и это в самом лучшем случае.
— Ну и жопа-а-а…
Последнюю фразу мы произнесли синхронно. Видимо, общая беда сближает и способствует взаимопониманию. Хотя я давно уже знал, что и эта беда у нас с Панкратовым была совсем разного свойства.
* * *
После нескольких раундов переговоров мы с Панкратовым уже почти не говорили. Всё было сказано.
Я смотрел на экран.
Наши взгляды встретились. В глазах Панкратова я отчетливо прочитал: «Старик, ты же отлично понимаешь, что эта планета просто падает! И не куда-то там в тартарары, а прямиком на звезду. И она шмякнется в этот ад на наших глазах. И на наших же глазах сгорит без остатка. А мы? С чем останемся мы, Петя? С кукишем, и даже без всякого масла?»
Мы никогда не откроем ее тайн, кивнул я. И он, конечно же, меня понял.
Ни пятен ее не пощупаем, ни колец не облетим, ни всего остального, что там только может быть. Хотя перлись сюда без малого семнадцать лет. Чтобы под самым нашим носом самый интересный объект исследования бесследно исчез!
