желудке его. - Мог бы водить крупнотоннажные суда по Атлантическому океану! Ветер бы
трепал мои седые кудри, морская пыль серебрила густые усы, в белоснежных зубах
дымилась бы ароматная гаванская сигара… Ароматный дым ее подобен солнцу И все это
обласкано солнцем, в лучах его которого купаются чайки, свободные, парящие в голубой
бездне неба наперегонки вместе с ангелами…
- Ничего… Ничего, - шепелявил старик, крепко сжав рукой культю. - Все прошлое в
прошлом, настоящее - краткий миг, будущее - сырой запах свежеструганого гроба. Жизнь, промелькнувшая перед глазами, не более чем сиюминутное существование червя, слепо
роющего бесконечные ходы сквозь толщу земли навстречу неизбежному концу.
На фоне серой пустоты, в трясине которой он медленно тонул все эти годы, спасительным
светом сияло круглое лицо старой кошки невообразимой расцветки. Ее дружелюбие,
тепло, что она источала, ее настоящая, безвозмездная любовь, дружеское участие,
несомненный ум, светящийся в зеленых глазах, - все эти качества пробудили старика к
жизни. Ради нее он отрастит новую ногу, убьет начальника и задушит жену тонким
шнуром. Лишь ради нее стоит дышать. И порвав с этим миром, в последние годы своей
жизни он обретет счастье.
В бреду, возомнив себя настоящим человеческим существом, метался Евгений
Валентинович по заскорузлым простыням и даже пытался несколько раз встать и
поскакать на одной ноге к вожделенной кошке, но неизменно падал и, будучи водворен
обратно в постель, рыдал оглашенно.
Жена Евгения Валентиновича, узнав о происшествии, пришла в некоторое волнение,
впрочем, почти тотчас же успокоилась. Задумчиво расхаживая по трехкомнатной
«сталинке», она то приседала, то подпрыгивала, то похлопывала себя по ноге, той самой, что ампутировали у мужа, темным каким-то инфернальным образом полагая, что душа
мужниной ноги переселилась в ее мясистую ляжку, и теперь, разумеется, с
экзистенциальной точки зрения, у нее не две, но три ноги.
«Квартирка-то славная! - хихикала она, внутренне сжимаясь от того паскудного чувства, что испытывают люди, втайне надеясь на скорую смерть близкого человека. - Чудесная
квартирка!»
Поначалу ей даже и в голову не пришло навестить мужа в госпитале. Впрочем, по
прошествии некоторого времени она оклемалась и даже собрала мужу сверток, вложив в
него дебелую курицу, два почерневших яйца и огурец, очертания которого навели ее на
гадкие мысли. Причесываясь перед зацелованного зацелованным мухами зеркалазеркалом,
