Лето золотой раковины | страница 81
– Совсем одна, в таком большом доме? – удивилась Лешка.
– Она одну часть занимала, а другую весной и летом сдавала дачникам.
– Дачникам? – Ромка встрепенулся. Наконец-то разговор вошел в нужное русло. Сделав вид, что о чем-то вспоминает, он чуть помолчал и воскликнул: – А знаете, мой двоюродный брат когда-то в Медовке дачу снимал! И, кажется, говорил, что его хозяйку Риммой Ивановной звали. Очень хорошо о ней отзывался. Только он давно здесь жил. Пять лет тому назад. Не припомните?
Тетка Шура внимательно вгляделась в Ромку.
– Брат? Твой? А как он выглядел?
– Ну, как? – Ромка сдвинул брови, вспоминая всех своих знакомых. Почему-то представил себе толстого, с сиплым голосом Петра Ивановича и сразу же – его внука Алексея. Вот этот, пожалуй, подойдет, и не надо мучиться, придумывать внешность несуществующего брата.
– Ну, светлый, то есть блондин, молодой, то есть тогда был молодой, но и сейчас, в общем-то, еще не старый.
Ромка не думал, что Александра Прокофьевна сразу вспомнит кого-нибудь похожего на Алексея. Он лишь надеялся на то, что она начнет перечислять дачников, которые отдыхали в соседнем доме пять лет назад, и тогда в руках окажется какая-нибудь ниточка. Но тетка Шура, не сводя с Ромки острых глаз, сурово спросила:
– А звать-то его как, брата твоего?
– Его-то? – Чтобы потом не путаться, Ромка и имя решил не выдумывать. – Алексеем его зовут. Алешей.
– А… Алексей, значит? – Александра Прокофьевна закачала головой. – Похоже. Что на «А» – это точно. Может, и он. А если он, то куда твой брат делся? Почему всего ничего пожил и съехал, ни с кем не попрощавшись?
– Лешка-то? Ннн…не знаю, – юный сыщик сдвинул брови, мучительно соображая, как ответить на неожиданный вопрос. Но тетка Шура дожидаться не стала, а продолжала:
– Нехорошо он поступил, не предупредил, ждать его или нет. А Римма Ивановна волновалась. Сумку-то он свою увез, а одежу оставил, и письма с фотографиями.
– А сумка была большая, черная, вот такая, да? – Ромка показал рукам, каким был найденный под землей баул.
– Вроде такая. Помню, что тяжелая, нес сюда, надрывался. А как обратно с ней уезжал, никто не видел.
– Я ему скажу, чтобы он извинился перед Риммой Ивановной… – начал Ромка, но Александра Прокофьевна, не слушая его, вскочила и, одернув свой желтый халат, заспешила к калитке. Там, наклонив велосипед и опершись одной ногой о землю, ее дожидалась девушка-почтальон. Лешка, сама не зная зачем, последовала за теткой Шурой.