Русская религиозная философия | страница 25



Школа Гарнака, дружба с этим ученым сыграли огромную роль в формировании молодого Сергея Трубецкого. Ему не было еще 30 лет, и он впитывал все с необычайной быстротой. Человек колоссальных способностей, блестящих разнообразных дарований, остроумный, бесконечно добрый, твердый, любитель старины и, в то же время, широко открытый в будущее; монархист, не признававший деспотии, бывший глубочайшим демократом, — он всегда шел по пути сбалансированному (как предшественник, может быть, Георгия Петровича Федотова).

Но с Гарнаком у него были и серьезные разногласия. Гарнак увлекался философией неокантианства, которая пыталась как бы отделить познающего субъекта от реального объекта, которая, призывая назад, к Канту, на самом деле выхолащивала из подлинного Канта наиболее ценные элементы его философии. И Гарнак в конце концов пошел по пути адогматизма, отрицания всякой метафизики.

Уже позже, зимой 1899—1900 гг., Гарнак прочел для студентов цикл лекций в Берлинском университете, который назывался «Сущность христианства» (впоследствии он вышел отдельной книгой). В нем ученый выразил свое кредо. Однако эта книга, блестящая по форме и содержанию, оказалась неспособной выразить сущность христианства. Ибо Гарнак не мог вырваться из той гносеологической тюрьмы, в которую его бросил неокантианский скептицизм. Отсюда — игра словами, ибо для Гарнака те вещи, которые мы познаем таинственным, интуитивным путем, как бы исчезают; он понимал, что наука не знает и не может знать ответа на вопрос, для чего мы живем и почему существуют мир и человек. Но тем не менее он искал сущность в исторических фактах, что уже само по себе было порочно. Ибо сущность любого явления познается интуитивным созерцанием. История дает только набор фактов.

Трубецкой понимал, что путь к реальности для человека не закрыт. В этом отношении у него было серьезное расхождение с Гарнаком. Он пишет несколько работ, посвященных особенностям человеческого познания и обоснованию идеализма, как он его понимал. Не принимая скептической точки зрения неокантианцев, он в то же время показывает, что концепция, которая была развита начиная с XVIII в. и согласно которой человек (познающий субъект) как бы совершенно одинок, весь мир ему противостоит, — это ложное воззрение.

Немного поясню. Вот, я вижу этот мир, вижу ваши лица, вижу цвет кресел, потолок, это воспринимают мои органы чувств. Я их восприятие перерабатываю своим мышлением. С этого начинает любой субъективный идеалист. В конце концов он говорит, что вещь в себе, то есть вещь как она есть, непознаваема, а я (как субъект) являюсь одиноким в мире. Между тем Трубецкой в целом ряде работ стремился показать, что человек складывает свои представления, теоретические и рациональные, только благодаря тому, что он имеет контакт с мышлением других субъектов, что он не одинок, что он вовлечен в некий поток целого.