Здесь величие и богатство династии Габсбургов, основавших огромную империю и на шестьсот лет объединивших под своим скипетром разные земли и всяческие народы в центре Европы, представало весьма убедительно. Тени мудрых правителей, храбрых военачальников, умелых организаторов незримо витали под сводами дворца «Амалиенбург» и улыбались гостям, как призраки, сквозь золотую пыль веков. Как много все они сделали для того, чтобы черный австрийский двуглавый орел грозно простирал свои крылья над горами, долинами и реками от теплых юго-восточных до суровых северных морей!
Время на просторах Священной Римской империи германской нации текло неспешно. Стрелки часов год за годом обходили циферблат по кругу. Но вдруг в размеренную работу механизма вмешалась некая фигура, имперской инструкцией непредусмотренная. Это был выпускник одногодичного военного училища, бедный дворянин бог весть какого рода да еще с острова Корсика, известного морскими разбойниками. Вроде бы короли, эрцгерцоги, курфюсты, пфальцграфы, чьи лица надменно смотрели из раззолоченных рам, могли не беспокоиться о безродном выскочке. Но вскоре он ворвался в их роскошную обитель во главе двухсоттысячной армии и сказал им решительно: «Теперь буду царствовать я!».
Карточки на полонез выпали странно: князь Багратион пошел с двадцатидвухлетней императрицей Марией-Людвигой Моденской, а княгиня Багратион — с императором Францем Первым. Конечно, они станцевали только один тур. Затем император дал знак, и обе пары удалились из зала в соседние апартаменты, где между ними произошел разговор на немецком языке. Переводила Екатерина Павловна.
Петр Иванович видел государя в 1799 году, но только мельком, на приеме генералитета. С тех пор Франц Габсбург сильно постарел, его внешность стала еще хуже. Глядя на некрасивое, вытянутое, как у лошади лицо императора, на лысый череп, тусклые голубоватые глаза, замедленные вялые движения, генерал от инфантерии думал о явном вырождении великой династии. Вероятно, тут сыграли отрицательную роль близкородственные браки, совершавшиеся между правящими домами Европы.
В отличие от своего далекого предка, Максимилиана Первого, Франц боялся ездить верхом и не владел никаким оружием. В отличие от знаменитой бабки, Марии-Терезии, умницы и щеголихи — не обращал внимания на собственную одежду и внешний вид. В отличие от дяди, Иосифа Второго, государя-реформатора и сторонника идей Просвещения — литературой не интересовался и опасался всяческих нововведений. Только одна страсть Габсбургов передалась ему в полной мере: он любил музыку и играл на скрипке.
