Большинство игнорировало меня как чужеродное, малозначительное недоразумение.
Меньшинство пыталось устроить мне познавательные экскурсии.
– Хотите взглянуть на митохондрию?
– Вас интересует структурная интерференция?
– У нас, и только у нас можно пообщаться с вирусом бизоньего гепатита!
– Не упустите шанс ознакомиться с самым большим в ближней Европе автоклавом!
– Мы работаем на спектрометрах девятого поколения!
– Наша технология безоболочного слияния обещает революцию на клеточном уровне!
– Удаление гена старости у мотыльков-однодневок!
– Холестерин без масло-сливочной составляющей!
– Незабываемый сеанс одновременного совокупления тысячи дождевых червей!
Я отклонял все эти заманчивые предложения.
Еще не хватало предстать в ореоле мученика, затраханного лабораторными вакханками.
Опасность!
Внимание – опасность!
Чем ближе фуршетный зал, тем плотнее движение.
Теперь на меня не обращают внимания и женщины.
Все устремлены к выпивке и снеди.
Я тоже не откажусь от литра холодного пива, от калорийного закусона, от шампанского.
– Извините.
Я поправил фотоаппарат.
– Извините.
Куда они так все несутся – оголодали, что ли?
– Извините.
Доцентша заверяла, что зал, в котором отмечают научные достижения, уникален: это единственное помещение Центра без тотального контроля.
– Извините.
В таком случае предстоящий фуршет идеально подходит для оперативно-хулиганского мероприятия.
А вот и Нинель Осиповна.
Сколько помады, сколько туши для ресниц, сколько пудры, сколько теней, сколько румян потрачено зря…
Но роскошное платье с декольте затмевает мои джинсы с кожаным ремнем, сорочку, маечку с улыбающимся колобком и хлопчатобумажные носки в цвет подведенных глаз.
Ученые суетливо фуршетились в просторном зале.
Где-то процентов семьдесят пять сильного пола и двадцать пять – слабого.
Возраст семидесятипятипроцентной доли колебался от восемнадцати до восьмидесяти.
Двадцатипятипроцентную в основном составляли мымры и грымзы.
Кроме столов с пищей, насыщенной фосфором и другими элементами, способствующими теоретической и практической деятельности во имя продовольственной безопасности страны, виднелись пластиковые доски на треногах.
Иногда кто-нибудь пьющий или жующий начинал пачкать ближайшую доску жирным фломастером, и у импровизированной абракадабры из формул и схем на пару минут происходило кучкование.
Совмещение пустого трепа с обоснованными выкладками никого не раздражало, как и нарушение всех правил этикета в одежде.
