— Я пойду сяду, — сказал Маршал.
— Хорошо, — сказал Хеннинен и вскоре тоже подошел.
Расселись на табуретках. Это была западная сторона ларька, с которой открывался совершенно иной ракурс на окрестности, а как известно, всегда хорошо иметь хоть какой-то ракурс, пусть даже и новый. При этом расположение предметов на улице, совершенно не изменилось. Мимо проезжали велосипеды и самокаты, синие и красные машины, а, возможно, иногда и серые, грузовики, автобусы, а потом даже одна инвалидная коляска и самолет в небе. По тротуару шли люди, одетые тепло и не очень, другие люди выходили из магазина, шурша маленькими полиэтиленовыми пакетами. Между столиков как-то очень уж деловито и по-хозяйски прыгали воробьи, что само по себе вызывало удивление, хотя конечно же они всего лишь прыгали, не более того. На другой стороне улицы, в доме с щербинками по всей стене, словно после бомбардировки, в окне четвертого этажа сидела большая черно-белая кошка и так спокойно смотрела на все происходящее внизу, что можно было подумать, будто у нее стальные нервы или как минимум крепкий ремень безопасности.
Из-за угла с довольным видом вырулил Жира. В одной руке он нес бутылку с яблочным лимонадом, а в другой позванивал монетками. Он уселся на табурет, и на лице его застыла безнадежно идиотская улыбка героя-авантюриста, которому в самый разгар приключений вдруг объявили, что жить ему осталось не больше двенадцати часов.
Хеннинен повернулся, внимательно посмотрел на Жиру, пристально изучая его сиюминутное состояние, и наконец изрек:
— Кому-то крупно повезло.
— Кому-то должно было повезти.
— Что-то поверхность сегодня какая-то неровная, — заметил Маршал. — Даже кофе толком не попить, когда стола нет. Что-то она сегодня весь день неровная.
— Твоя беда в том, что ты слишком покорно следуешь законам природы, — объяснил Хеннинен и для наглядности даже стал показывать. — Если бы ты сидел вот так, прямо, а не пытался бы повторить сиюминутный крен земной поверхности, то пить кофе было бы куда удобнее.
— Смотри, у тебя сейчас рыба с бутерброда упадет, — встрепенулся Жира.
— Ну, в общем, что-то вроде того.
— Она уже с утра была какая-то неровная. Почему-то мне кажется, что вчера была гораздо ровнее.
— Скорее позавчера, — добавил Жира.
— Или позапозавчера, или прошлым летом, или когда-то там еще, — отмахнулся Хеннинен. — Давайте уже залижем раны, запудрим шрамы, или как там правильно, и двинем вперед. Вон мужики уходить собрались.
