Специфика российского капитализма состоит в том, что олигархат не является буржуазией. Олигархи - не бизнесмены и не предприниматели. Они - рантье. Они - квазифеодальные магнаты, получившие собственность в результате сговора с коррумпированными чиновниками. Они - мародеры. Союз олигархата и криминальной бюрократии всегда готов на любые самые преступные действия для сохранения своей ренты. Тем более, что в России нет национальной буржуазии. По своей сути она компрадорская, наднациональная, составная часть глобального Фининтерна. У нее нет понятий «своя страна», «свой народ», «своя культура». Она с презрением и ненавистью относится к русскому народу, русской культуре, России. Она абсолютно равнодушна к их судьбам, если не сказать более негативно.
О зарождении русского фашизма заставляет говорить бытующее в стране прекраснодушное отношение вообще к фашизму. С окончания Второй мировой войны прошло 68 лет. За это время в жизнь вступили три новые поколения. Для многих представителей этих поколений, если не большинства, особенно двух последних, фашизм - что-то скорее экзотическое, нежели трагическое. Время делает своё дело. У новых поколений свои задачи, свои цели. Они не обязаны жить историей. Но именно здесь кроется большая опасность. Существует недальновидное благодушие, отсутствие политической бдительности по отношению к опасностям эпохи. Русский народ знает, что реальность фашистской угрозы обусловлена экономическими, политическими и историческими причинами. Политический всеобуч КПСС всё ещё присутствует в сознании. Но меньше всего люди информированы о психологических, социально-психологических, культурологических, бытовых, повседневных основаниях фашизма.
США всегда тщательно и всесторонне изучали Советский Союз, Россию. Масштабные исследования духовного климата, общественного мнения, реакции населения на расстрел Верховного Совета были проведены советологами США в конце 1993 г. В том числе задавался вопрос об отношении к фашизму. Несколько лет тому назад было проведено повторное открытое, визуальное, тестовое исследование. В одной из телепередач антикоммунист М. Швыдкой организовал дискуссию, тему которой сформулировал как непререкаемую аксиому: «Русский фашизм страшнее немецкого». Как и ожидалось, и в первом, и во втором случае результаты были резко негативны. Политтехнологи, организовавшие исследования, лишний раз убедились, что русские истово, свято верят в абсолютную невозможность фашизма в России. Мало кто в рядах оппозиции задумался о том, что реакция на аксиому М. Швыдкого в большинстве случаев интуитивна, носит эмоциональный характер. И данная акция еще более усилила условный отрицательный рефлекс народа на само понятие «фашизм».
