Вести раскопки у шиитской святыни в поисках остатков храма, посвященного другой, более ранней вере, было небезопасно, особенно сейчас, когда еще не зажили раны, нанесенные войной, и чувства людей были обострены как никогда.
Эвелин предчувствовала, что впереди у нее тяжелый день.
Но такого развития событий не ожидала.
Ее охватило острое разочарование, и она взглянула на Фаруха с нескрываемой грустью:
— Что это, Фарух? Вам ли меня не знать!
На снимках были изображения артефактов, сокровищ прошлых эпох, реликтов колыбели цивилизации: клинописные таблички, цилиндрические печати, статуэтки из алебастра и терракоты, кухонная утварь. Ей не раз приходилось видеть подобные снимки после 2003 года, когда в Ирак вторглись американские войска и вызвали международное возмущение тем, что не сумели обеспечить сохранность городского музея и других мест культурного значения, подвергшихся хищническому разграблению. Последовали обвинения в том, что это было сделано умышленно с целью политических махинаций, которые затем были сняты, а потом предъявлены вновь. Оценка количества похищенных ценностей то достигала потрясающих воображение цифр, то вдруг оказывалась совсем незначительной, чему невозможно было поверить. Одно лишь не подлежало сомнению: расхищены сокровища тысячелетней давности, правда, некоторые удалось возвратить, но большинство бесследно пропали.
— Пожалуйста, ситт Эвелин! — умоляюще проговорил Фарух.
— Нет, нет! — отрезала она и сунула ему в руки пачку фото. — Что с вами? Зачем вы принесли мне эти снимки — чтобы я их купила или помогла вам продать? Неужели вы и вправду ожидали, что я это сделаю?
— Пожалуйста, — тихо повторил он. — Вы должны мне помочь. Я не могу туда вернуться. Вот… — Он стал перебирать фотографии, что-то выискивая. — Взгляните вот на это.
Эвелин обратила внимание на его дрожащие пальцы. Да и весь вид Фаруха выдавал владевший им сильный страх. Само по себе это не выглядело удивительным. Контрабандная торговля артефактами, вывезенными из Ирака, преследовалась законом и грозила наказанием, суровость которых зависела от того, по какую сторону от границы пойман преступник. Но Эвелин настораживало еще одно обстоятельство. Хотя она не слишком близко знала Фаруха и давно уже с ним не виделась, тем не менее она довольно хорошо разбиралась в людях, а потому не могла поверить, чтобы он, так глубоко и искренне любящий свою родину, принимал участие в разграблении ее сокровищ. Правда, самой ей не пришлось пережить несколько кровавых государственных переворотов и три войны, не говоря уже обо всех ужасах в периоды между войнами. В своем суждении она руководствовалась инстинктами и не имела представления, как он жил с тех пор, как они расстались. И на какие отчаянные шаги подчас вынуждены идти люди только для того, чтобы выжить и прокормиться.
