Не дожидаясь ответа, она развернулась и шагнула к ближайшей французской двери, ведущей на террасу. Затем спустилась по лестнице в сад. Глубоко вдыхая прохладный ночной воздух, девушка направилась в глубь лабиринта, пока он не скрыл ее от взгляда любого, кто мог наблюдать за ней.
Вскоре она уже шла по дорожке между высокими стенами живой изгороди — шла, то и дело поворачивая, не имея понятия, куда идет. Через минуту-другую девушка вдруг обнаружила, что совершенно потерялась — не только в лабиринте, но и в своих собственных чувствах и желаниях. И действительно, чего же она хотела?
И тут, словно в ответ на ее мысленный вопрос, в центре лабиринта перед ней возник Кристиан. Он стоял у фонтана, и, казалось, он ждал ее — как будто точно знал, что она неизбежно выйдет сюда.
Аннабел сделала шаг в его сторону, но тут же остановилась.
— Предполагается, что мы должны держаться подальше друг от друга, — напомнила она не только ему, но и самой себе.
Он со вздохом пробормотал:
— Вы постоянно говорите об этом, но я не могу… Не могу без вас.
— Не думаю, что вы особенно стараетесь.
— Да, не особенно. — Он направился к ней. — Совсем не стараюсь.
Ее снова охватила паника, но она просто не могла заставить себя развернуться и уйти. Поэтому и стояла, оцепенев под его взглядом и внутренне содрогаясь, пока он медленно к ней приближался.
— Кристиан, если кто-нибудь увидит нас…
— Потанцуйте со мной. Я знаю, что вы уже ангажированы на все танцы, но все же… — Он лукаво улыбнулся, как бы давая понять, что он знает о ее лжи. И вдруг добавил: — Дорогая, как ваш опекун, я могу запретить любому с вами танцевать.
— Но почему… Почему вы так хотите танцевать со мной?
— Разве это не очевидно? Мне нужен повод, чтобы прикоснуться к вам. Пусть даже в зале, заполненном гостями. — Медленно, слишком медленно, как будто боясь ее спугнуть, он протянул руку и переплел ее затянутые в перчатки пальцы со своими. Другая рука легла ей на талию. — Вот так. Очень хорошо.
— Нам не следует находиться здесь, Кристиан.
Он привлек ее к себе еще ближе.
— Я знаю.
Она в отчаянии, в последний раз, попыталась противостоять неизбежному.
— Я не хочу танцевать с вами!
— Отлично. — Герцог выпустил ее руку и чуть отстранился. — Тогда мы не будем танцевать.
Тут он поцеловал ее, и губы девушки тотчас раскрылись подобно бутону цветка, распускающемуся под лучами солнца. Воспользовавшись этим молчаливым согласием, Кристиан снова обнял девушку и углубил поцелуй. И в тот же миг ее покинули последние остатки здравого смысла — Аннабел чувствовала, что все глубже и глубже погружается в сладостное и благословенное забвение…
