— Да и нам уже пора. — Нафиса взглядом заставила мужа встать.
В ту ночь сон к Камаловым не шел. Лишь под утро, выплакавшись и выговорившись, задремала Гюльнафис-апа, а Ариф-абы так и не сомкнул глаз. Задолго до рассвета, до своего любимого часа, он осторожно поднялся с постели и, прикрыв жену легким, верблюжьей шерсти одеялом, вышел во двор.
Высокие летние звезды, усыпавшие весь небосвод, сияли еще ярко и, казалось, струили на землю покой и тишину. Но не было покоя в душе Арифа-абы.
При свете звезд он бесцельно ходил и ходил по двору, потом, вдруг спохватившись, прошел к баньке и распахнул настежь двери; подумал: «Хороша мунча, до самого утра тепло сохранила, хоть снова купайся.»
«Все, значит, подсчитал зятек, — шептал Ариф-абы, припоминая, что ночью рассказывала жена, — во сколько крыша дома ему обойдется, во сколько обкладка стен, во сколько веранда и полы. Даже на теплый подвал замахнулся — строить так строить. И югославский гарнитур к новоселью не забыл, и телевизор, и приемник как у тестя… Ушлый оказался зятек, а я его мальчишкой считал», — подытожил Ариф-абы. И от такой расчетливости того, кого он считал сыном, с души воротило Камалова.
Не выспавшийся, злой, раньше обычного ушел он на работу. Шел торопливо, обходя знакомые и привычные улицы; ему казалось, что вся Хлебодаровка уже знает, что его дочь с мужем, любимым и обласканным зятем, собрались за длинным рублем на Дальний Восток.
Молодые уехали. Все последующие дни и недели Ариф-абы никак не мог избавиться от мысли о своих детях, которые вдруг оказались так далеко от него…
Дом… Если по совести говорить, весь он до крыши Арифом-абы и возведен, разве что гравий на фундамент Гариф на своей машине с карьера завез.
Попробуй-ка старые шпалы на разъездах у путейцев купить, до самого Актюбинска и проедешь, пока триста штук нужных соберешь, да и по пятерке каждая. А Ариф-абы их разом свез, сам, на собственном прицепе, Гариф даже не спросил, сколько уплачено. А ставил дом кто? Друзья Арифа-абы. Деревянный дом возвести дело не простое, здесь нужны мужики с пилой да топором, дружные и в столярке понятие имеющие, стамеску и рубанок в руках державшие, а такие люди теперь и в селе наперечет. Такие мужики теперь нарасхват, ни один из них не отказал Арифу-абы, поскольку званы были им самим. А два приятеля Гарифа, что пришли, на «подай» да «принеси» только и сгодились. Да что там говорить, и лошадей, и полову из колхоза Ариф-абы выпросил, и глину сам привез. И на каждый воскресник сам покупал по барашку на базаре, а Гюльнафис-апа ящиками вино и водку брала.
