* * *
12 ноября 1995 года
– Давай мы попытаемся друг друга понять, – говорит она уже не в первый раз. Обычно она говорит увлеченно, кажется, ее ничем не смутить, она всегда превосходила тебя в споре. Ты делаешь вид, что злишься или обижен, но украдкой продолжаешь наблюдать за ней.
Ею можно гордиться, язычок у нее с детства подвешен. Может, ей следовало бы заняться политикой? Хотя нет, никто не будет слушать, что она говорит. Все будут смотреть, как она говорит.
Он представил ее на каком-нибудь ток-шоу: она в числе спорщиков, в белой рубашке, рукава три четверти, свободные черные брюки, непременно высокие каблуки. Глаза подведены черным карандашом, а поверх – зеленым, волосы убраны в небрежный хвост, в ушах крупные серьги, на запястье – брелок. Она настойчива, эмоциональна, но в то же время удивительно рациональна. Удивительно для женщины.
Ее начитанность проявляется в каждом слове, в построении фразы, и с какого-то момента оппоненты понимают, что она, безусловно, доминирует. Какая-то девчонка. В них просыпается что-то грубо мужское – суть политическое животное, до homo politicus тут далеко. В ответ на их нападки Машино красивое личико искажается гримасой гнева. «Вот вам образец популизма», – парирует она с уверенностью красивой женщины. Гримаска. Милая гримаска. Маленькая обезьянка.
А дальше все просто делают вид, что не согласны, на деле раздевая ее глазами и представляя в интимной обстановке.
Она никогда не притворялась. Если ее голос дрожал, то он и в самом деле дрожал. Она решила, что можно не притворяться, но это был односторонний выбор. Мне нравилось мучить людей. Иметь влияние на красивую женщину – это такая же власть, такой же наркотик, как любой другой. Как политика.
– Пойми, я хочу попробовать. Я думаю, что смогу. Я знаю. Я уверена, мне это нужно, и я смогу. – Ее голос крепнет. – Пожалуйста, дай мне попробовать.
Слишком много «я». Слишком много эмоций. Слишком женщина.
– Ты учишься, давай подождем до лета. До каникул. Ты учишься хорошо, нужно закончить так же хорошо. Я все понимаю, но сейчас у нас очень мало времени. Пары заканчиваются в шесть. Когда ты хочешь работать? Вместо занятий? Это того не стоит. Мы через два года закончим, это не так много. Уже на четвертом курсе сможешь работать, даже на третьем, но не сейчас. Пожалей себя.
– Я не буду работать сутками. Просто иногда, в свободное время, в выходные.
– А на нас у тебя останется время? Я не всегда смогу забирать тебя, а постоянно ездить на такси опасно. Котик, ну пойми, я не против, но это сейчас нереально.
