Эти годы Игорь Александрович хранит в копилке самых дорогих регалий и вспоминает с особой душевной теплотой. Может быть, именно поэтому, они и пролетели стремительно и незаметно. Почти никому из его однокашников, когда пришла пора готовиться к выпускным экзаменам, мысль о скором расставании не доставляла большого восторга. Поддерживала, лишь надежда скорейшего возвращения к полетам. Рев проходящих над головой самолетов Щелковского аэродрома, росчерки высотных инверсионных следов отзывались острейшим нетерпением как можно скорее вновь стиснуть штурвал. Каждому из них думалось все настойчивее: "А что дальше?". Каким будет распределение? Где и на чем предстоит летать? Дни ожидания, сулящие благоприятствия – радостны. А этого как раз и не было. Была полная неопределенность и тревожное понимание необходимости смириться с неизбежным роком…
Весной 1969 году подполковник Саутин, успешно сдав Государственные экзамены, должен был по распределению ехать для прохождения дальнейшей службы на авиабазу Энгельс в 1096-й авиаполк и летать на стратегическом бомбардировщике ЗМ. Перспектива переучиваться и летать на строптивом гиганте не вызывала у него энтузиазма. Самолет морально устаревал, а возможности его боевого применения снижались. Неожиданное предложение освоить сверхзвуковой Ту-22, овладение которым не первый год продолжалось в ДА, было встречено с готовностью отправиться к месту службы немедленно. Авиабаза Озерное находилась на Украине недалеко от города Житомир.
В Дальней авиации не было полка, летавшего на "Шиле" безаварийно. Общее число летных происшествий, за время его эксплуатации, составило несколько десятков. Наибольшее недоверие Ту-22 вызывал тем, что был снабжен катапультой, срабатывающей не вверх, как было принято на большинстве самолетов, а вниз. Минимальная высота полета, обеспечивающая безопасное катапультирование составляла не менее 300 метров, а ситуации, при которых приходилось покидать самолет на меньших высотах, возникали часто. Крайне неудобной была и технология размещения командира на борту воздушного корабля. Было бы неоправданно упрекать конструкторов в дилетантизме и халатности подхода к решению и этого вопроса. Но тем, кому пришлось на себе испытать неудобства процедуры привязывания и подъема по рельсам в кабину, поминали их отборным матом. Летный состав остерегался летать на таком самолете и не скрывал этого. Меры воздействия, которые приходилось подключать, не всегда оказывались эффективны. Самолет обрел дурную репутацию. Авторитет легендарного Туполева не помогал.
