— Он остановился. Придется нам его тащить, — сказал Фил. — У него колено совершенно негодное.
Дом лежал под пологом палатки, неподвижно и молча. Раздетый до толстовки и нижнего белья, он растянулся поверх своего спального мешка. Больная нога была обнажена и вытянута, ступня торчала из прохода. Люк подложил ему под пятку рюкзак.
Дом не произнес ни слова, с того момента как добрался до вершины. Оказавшись наверху, он поднялся с помощью костыля на ноги и заковылял к возведенной палатке. Когда его «восхождение» закончилось, Люк, стараясь не встречаться с Домом глазами, пробормотал, — Молодец, парень. — Они оба знали, что Дом уже на пределе. Ему придется ждать здесь, пока не прибудет помощь. От одной мысли, что нужно как-то убедить Фила остаться с Домом, Люку стало еще хуже. Подождем до утра. Спорить у него уже не было сил.
Все порядку. Включить печку. Приготовить горячий напиток. Отправить Фила за дровами. Как можно больше сухих дров. А он забрался бы на то дерево и проверил обзор. Придерживаться плана. Быть методичным. Думать головой. Не допускать паники. Не идти напролом и не суетиться.
Разбивая лагерь и возись с печкой, Люк бродил, словно под кайфом. Сил не было даже чтобы курить. Сигарета убила бы его сейчас. Легкие были ни к черту. Ноги не слушались и постоянно спотыкались. С равновесием были проблемы. Из-за обезвоживания, недостаточного питания, либо чего-то еще. Он будто весь день тягал железо в тренажерке. Интересно, есть тут какие-нибудь съедобные растения? Он подумал о диких ягодах и у него потекли слюни.
В конце концов, они все сидели вместе и молчали, сжимая грязными руками кружки с горячим сладким кофе. Один его запах чуть не заставил их плакать. Они смотрели остекленевшими глазами на черную поверхность остывающего напитка. Никто не собирался искать сливки. Их тела слишком истосковались по теплу. Как только кофе немного остыло, оно тут же было проглочено.
Покончив с кофе, Дом снова лег, продолжая сжимать кружку, словно выжимая из нее остатки тепла своими грязными руками. Фил, уперев локти в колени, опустил голову вниз. Спустя какое-то время Люк подумал, что тот уже спит.
Но Фил думал о Хатче. Беззвучно оплакивал его. Такие мысли заразны. Боль утраты всколыхнулась в груди и перехватила горло. Истощение на время вытеснило из памяти жуткий образ их мертвого друга. Но стоило им передохнуть, как он стал возвращаться к каждому из них быстро и беспощадно. Дом снова лег в палатку, закрыв лицо руками. Его плечи сотрясались от рыданий. Люк вглядывался в деревья, через которые они пробирались днем, пока перед глазами все не поплыло.
