— Черт. — Черепно-мозговая травма. Эта фраза вызвала в нем трепет, а потом будто окатила холодной водой. Это может быть очень плохо: перелом черепа или сотрясение мозга, что объясняет тошноту. А может, что-нибудь похуже. Кровяной сгусток или рана, которая требует немедленной операции, чтобы предотвратить повреждение головного мозга. Нужно откачать жидкость. Немедленно.
В нем снова заворочалась паника, вдобавок к давящей боли, от которой перед глазами мелькали красноватые точки. Он сделал глубокий вдох, и его передернуло до пальцев ног.
— Ты весь в крови, дружище. Я не знал, насколько все плохо, пока не встало солнце. Меня чуть не вырвало. Но мы справились. Мы дожили до утра. Можешь поверить?
— Обезболивающее. «Нурофен» остался?
— Извини. Все ушло на мое колено.
— Наверно, я даже встать не смогу.
Дом молчал. — Тогда мы в заднице, — внезапно сказал он бесстрастным голосом. Его слова прозвучали безжизненно и устало. Это были слова отчаяния, голос вчерашнего дня. Шаркая ногами, Дом вернулся к печке и молча уставился на воду. Рядом с печкой выстроились две оловянные кружки и банка кофе. Кружки изнутри были в черных пятнах.
— Нам нужна вода. Очень нужна. Мне нужно что-то попить. Потом посмотреть голову. У меня есть зеркальце для бритья.
— Успокойся.
— Может, стерилизовать рану кипяченой водой.
— Ш-ш-ш. Просто…
— Антисептик. Был в аптечке.
— Кончился. Волдыри Фила.
— Боже. — Его лицо сморщилось. Ему показалось, что он сейчас заплачет.
— Просто успокойся. Выпей кофе. Держи голову прямо. Это просто рана мягких тканей. Шишка. Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
Люк не знал, пытается ли Дом его всего лишь успокоить, или его слова действительно имеют какой-то смысл. Но его слова подбодрили его, потому что ему не во что было больше верить, кроме как этим непроверенным утверждениям.
Дом начал наливать кипящую воду в кружку. — Просто выпей это. Потом подумаем, что нам делать дальше.
Им понадобилось полчаса, чтобы спуститься с южной стороны холма. У подножия они остановились, чтобы перевести дыхание и подождать, когда боль отступит. Тогда можно будет поднять голову и обернуться в сторону серебристо-зеленой палатки, трепещущей на холодном ветру, обдувавшем холм.
Кроме двух спальных мешков, ножей и фонариков, они оставили все, что несли раньше. Три рюкзака, набор грязной одежды, пустая аптечка, пустая канистра из-под газа, печка, приготовившая им последнюю кружку горького кофе, остались на своих местах на скалистой вершине. На одиноком и тоскливом месте, где они должны были встретить свой конец, остались последние намеки на то, во что превратился их поход. Доказательства пребывания здесь четырех друзей, решивших срезать путь.
