Илистый свет просочился сквозь полузакрытые веки и усилил боль в голове. Люк испытывал тошноту, замешательство и не понимал, где находится. Лицо и шея были влажными и холодными.
Голова будто увеличилась в размерах, стала какой-то неповоротливой и бесформенной. Что-то мокрое нависало над одним глазом и загораживало свет.
Под голову вместо подушки был подложен рюкзак. Согнутая под неудобным углом шея ныла. Он приподнялся на локте и прищурился. Пустой желудок пучило от газов.
Тент палатки хлопал на ветру как парус. Люк увидел его, скосив один глаз. Его тело было накрыто двумя спальными мешками. У ног, под стальной кастрюлей шипел голубой огонек маленькой печки. Он вытянул руку и осторожно потрогал ту часть лба, откуда грозовыми раскатами распространялась по всему телу боль. Голова была обернута чем-то мягким, давящим на уши, и стягивающим затылок. Он сглотнул сухим распухшим горлом. Вода. Ему очень нужна вода. Он закашлялся. — Дом.
Люк услышал хруст камней, вслед за которым раздался стук палки, сопровождаемый усталым дыханием. Он повернулся на звук, потом закрыл глаза, когда от ударившей в голову боли его чуть не вырвало. Перелом черепа. О, черт! О, черт! О, черт! Голова внезапно закружилась, и он медленно вернулся в прежнее положение, упершись в рюкзак.
— Дружище! Слава яйцам! Ты очнулся. А я уже подумал, что ты в коме, — сказал Дом, наклонившись так близко, что Люк почувствовал его неприятное дыхание и резкий густой запах от его грязной одежды.
— Вода осталась?
— В кастрюле последняя. Большую часть я использовал на твою голову. Пришлось помыть ее, прежде чем наложить повязку. Кофе и шоколад на завтрак.
— Который час?
— Одиннадцать.
— Нет.
— Ты был без сознания. Оно тебе все лицо изуродовало. Нужно зашивать.
— Так все плохо? — пробормотал он, и почувствовал себя дураком. Откуда Дому знать?
— Хорошо, что оно не вернулось после того, как ты ударил его. Что ты сделал? Достал его ножом? Боже, этот звук. Ты ранил его. Наверняка ранил его.
Люк приоткрыл один глаз. — Я бросил камень.
— Камень?
— Угу.
— Ни хрена себе!
Люк попытался улыбнуться, но его опять затошнило. — Насколько все плохо? С моей головой? Только не ври.
Дом замолчал и уставился на свои ботинки, потом, поморщившись, снова посмотрел на Люка. — Никогда не видел столько крови. Но может, не все так плохо. Не значит, что все так серьезно. В голове больше крови, чем в любой другой части организма. Наверное. Вот почему черепно-мозговая травма выглядит хуже.
