— Нет. Пока нет. Но, возможно, уеду очень скоро. — Он бросил на стул треуголку, которую держал, по военной моде, под мышкой. — Хотя я не поэтому пришел. Мне просто захотелось тебя увидеть. Если бы ты спала, я бы весь дом разбудил. Я понял, что не проживу ни дня, ни часа, если не скажу тебе то, что должен был сказать уже давно.
Она попятилась от него, ступая босыми ногами по грубым доскам, и воск закапал со свечи. Он забрал у нее подсвечник, поставил на стол, и свет выхватил обоих из темноты. Пьер снял мундир и отшвырнул в сторону. Ей казалось, что она потонет в его глазах, выражавших ликование и восторг, когда он крепко прижал ее к себе, осторожно убрав с лица длинные черные пряди волос.
Его разговоры о войне неизменно вселяли в нее ужас, как только она представляла, с какой опасностью ему придется столкнуться, и она прильнула к нему, чтобы физически ощутить, что он здесь. Пьер рассеял ее кошмары, его теплые, живые, надежные руки уверили ее в том, что у них еще есть время, его пока не отзывают в далекую чужую страну на войну. Она нашла его губы и поцеловала со страстностью, какой в себе и не подозревала, и, казалось, поцелуй длился вечно — так горячо он на него ответил. Потом он наклонился и потянулся за ключом. Слишком поздно она поняла, как далеко зашла по дороге соблазна.
— Нет! — Она попыталась перехватить его руку, но он только прижал ее к себе еще крепче, и она почувствовала, как напряглись его мускулы, когда он повернул ключ в замке. Задыхаясь, она снова попыталась удержать его, когда он закрывал засов в верхней части двери.
— Я люблю тебя, — прошептал он, не отрываясь от ее губ, и их дыхание слилось воедино. Им овладел восторженный экстаз, и уже ничто не могло его остановить. Целуя, он подхватил Луизу в развевающейся ночной сорочке на руки и понес на постель. Он ласкал ее прекрасное тело под измятыми складками ткани, и его чувственные прикосновения вызвали в ней дрожь сладострастия. Луиза пыталась его остановить, но ее губы тут же настигал его жадный поцелуй. Пьер рывком развязал ленты у нее на груди и сдернул тонкую ткань, и она предстала во всей своей белоснежной наготе, длинные пряди волос упали ей на лицо, когда она инстинктивно стала отбиваться. Но ее сопротивление длилось недолго. Она не могла перебороть свою любовь, свою неприкрытую страсть и неумолимую нежность его ласк. Ее обуял неожиданный восторг и жажда покориться.
И только когда он разделся и лег подле нее, она поняла наконец что это значит — когда два человека созданы друг для друга. Казалось, он открывал в ней все новые и новые сокровища, которыми они оба восторженно наслаждались. Он был прекрасен. Прекрасен был его жаркий рот, прекрасны мускулы на спине, переливающиеся под ее ласкающими пальцами, прекрасно все его мощное сильное тело. Когда же он довел ее до высшей точки блаженства, исчезло время, пространство, свет и тьма. Только, его руки, которые крепко держали ее, не давая умереть от экстаза. Только Пьер.
