— И что вы об этом скажете? — спросила Розарио, когда я дочитала распечатку записи.
Все подтверждало то, о чем мы думали — это махинация. Закрытое элитное общество повесило убийство на случайного приезжего. Было очевидно, что ребята не смирились с тем, что у них увели девушку. Если Энтони, официальный покровитель Кэндис, разозлился, что Дэвид услышал слишком смелое предложение Кэндис, то тем более он не согласился бы, чтобы оно воплотилось в жизнь. Парни пасовали перед Дэвидом, который указывал им, что делать, и, вообще, был в другой весовой категории. Отсюда и желание свергнуть его с пьедестала, а лучше — упрятать куда подальше. Кэндис, в свою очередь, изменила с приезжим, с самым старшим и опытным из них. Она моментально забыла о любви с Энтони, малоопытном Гарри и девственнике Бадди. Она насмехалась над ними под их же собственной крышей. Все становилось понятно: карательная операция против Кэндис, обвинение против Дэвида. Идеальное преступление. Если не считать алкоголя, на что все время намекал Россо. И наркотиков, для которых, если они циркулировали между Норфолком и Стоуном, не должна была стать помехой дверь Уайт Хоума. Вполне вероятно, что, вступив во взрослую жизнь, ребята захотели попробовать всё.
— В том числе наркотики, — сказала я.
— Наркотики! — победоносно повторила Розарио.
Энтони уже здорово подсел на них, именно поэтому Россо удалось заманить его в ловушку, предложив дозу. Нанюхавшись, Энтони разговорился. Алкоголь и наркотики объясняли не только насилие, но и увечья. Словно обезумев, парни буквально набросились на тело. А самый безумный из них приложил всю силу, чтобы обезобразить лицо Кэндис.
— И что же? — спросила я у Розарио. — Как суд отреагировал на такое признание?
— Никак. Никак, потому что ни запись, ни распечатка даже не дошли до суда. Им не дал ход — представьте себе! — собственный адвокат Дэвида, Флойд. Барри Дуглас Флойд! Он заявил, что ему не нужен документ, полученный таким способом, что он не может его обнародовать!
Розарио подозревала Флойда в том, что тот сообщил о записи во вражеский лагерь. После того, как всплыл этот документ, обвинение пошло другим путем. Никаких намеков на личную жизнь несовершеннолетней жертвы. Никаких намеков, которые могли бы скомпрометировать свидетелей. Алкоголь свелся к нескольким выпитым банкам пива. Ни слова о наркотиках. Хотя Энтони отправили на лечение в центр дезинтоксикации.
Но Россо не опустил рук и упрямо искал факты против Кэндис. Он нашел в Ричмонде доказательства, что она рано начала половую жизнь. Ему рассказали о ее поездке во Францию, где Кэндис вела себя отвратительно, домогаясь отца семейства, в котором гостила, и намного меньше интересуясь играми со своей новой тринадцатилетней подружкой, чем тем, что ей мог дать молодой папаша. Семьи обменялись неприятными письмами, и Кэндис отравили на родину раньше, чем планировалось, в результате чего пришлось доплачивать за билет на самолет. Спор, однако, заключался не в сути проблемы — бесстыдном поведении девушки, — а в том, кто будет доплачивать. Сумма была ничтожно мала, и обе семьи могли ее оплатить, но ни одна из сторон не желала этого делать из-за уязвленного самолюбия.
