В Монголии и у бурят верблюды летом используются редко и за время отдыха накапливают много жира. Их работа начинается осенью, с наступлением сильных морозов, — по замерзшим рекам они развозят весь провиант и тяжелый груз на самые отдаленные прииски. Как правило, за зиму они совершают один рейс, но зато протяженностью две-три тысячи верст и питаются в пути древесной корой и молодыми побегами. Вот таким же манером доставили и наши припасы.
Караваны верблюдов — ужас сибирских ямщиков. Лошади пугаются гротескного зрелища, а разминуться с таким караваном или избежать встречи с ним почти невозможно. Узкий санный путь змеится по льду между высокими торосами. Если лошади кинутся в сторону и даже пройдут меж торосов, то почтарь и ямщик рискуют переломать себе все кости.
Хотя нам пришлось урезать установленные тюремные рационы, люди жаловались на питание куда меньше прежнего — вероятно, потому, что был введен строгий учет и все, что им положено, попадало в котлы, а тюремное начальство ничего не разбазаривало. Весною арестанты выглядели не столь истощенными, как в августе прошлого года, когда я увидел их в первый раз.
Для меня пришло время покинуть каторгу. Еще весной в Забайкалье прибыл опытный тюремный инспектор, действительный статский советник Коморский>{30}, в прошлом студент-правовед, который до сих пор по заданию барона Корфа занимался на Сахалине реорганизацией тамошней администрации. Он принял под свое начало главную администрацию Нерчинского каторжного района, а мне было поручено ознакомиться с житьем-бытьем кочевников и охотничьих народов Забайкалья. Тогда эти проблемы очень меня интересовали, и занимался я ими два летних сезона. Я должен был проверить, можно ли привлекать эти народы на военную службу, и выяснил, что это невозможно.
Большое удовлетворение мне доставил похвальный отзыв Коморского о моем непродолжительном руководстве Нерчинским каторжным районом, хотя удалось устранить далеко не все серьезнейшие изъяны, причиною которых была многолетняя преступная эксплуатация арестантов со стороны администрации.
По прибытии Коморского началась систематическая разработка нового уложения о каторжных работах в Амурской области. Коморский, человек очень умный, энергичный, искренне преданный своему делу, отличался благородством и прогрессивностью взглядов и потому, безусловно, мог осуществить пожелания барона Корфа. Именно сотрудничеству с Коморским я обязан тем, что, окончив предшколье в тюремных камерах, к моменту отъезда из Кары достаточно неплохо разбирался в тюрьмоведении.
