Ехать с этим жмотом расхотелось. Тем более что мы еще не так устали, чтобы мечтать о попутках. Машуня просто молодец – все поняла и не стала «очаровывать» крестьянина. Как и ожидалось, дяденька порулил на своей «формуле – одна лошадь» дальше, а я кивнул ребятам, чтобы выходили на дорогу.
– Ты что, так этого жмотяру и отпустил? – возмущенно спросила Машка. Андрюха явно не понимал, что нас так расстроило. Видимо, такая средневековая «доброта» была здесь в порядке вещей.
– Ага, сейчас… разбежалась… – ответил, я, подкидывая на руке железный костыль…
– А это еще что? – спросила Мышуня, а Рюшка, кажись, допер, поскольку издал довольное хмыканье.
– Я, конечно, устройство телег в школе не проходил… – Мое объяснение прервало несдержанное ржание приятеля, так что пришлось строго на него шикнуть. – Тихо гогочи, лошадь напугаешь!
Тем временем лошадь скрылась за поворотом, увезя за собой телегу с деревенским жмотом.
– Ладно, пошли, думаю, мы скоро увидим, что за запчасть такая.
И действительно, спустя несколько сот метров мы увидели мужика, бегающего вокруг перекошенной телеги. Подойдя ближе, мы поняли, что одно колесо валялось на обочине.
– Дядя, вы не это потеряли? – Я стоял на безопасном расстоянии, подкидывал железяку, вытащенную из оси телеги.
– Это, – сказал мужичок, зачарованно провожая вверх и вниз клин, который красиво подлетал в моей руке. Наконец до него что-то стало доходить, и он радостно крикнул: – Давай!
– Э-э, нет, дядя… рубль гони! – Я повторил его же слова, гадая, что придумает в оправдание мужик. Но он оказался абсолютно неоригинален, заорав на меня и попытавшись отобрать запчасть. Ну… вы уже знаете, что получается, когда меня пытаются догнать…
Все было забавно до тех пор, пока мужичок, весь в мыле, прыгал за мной по телеге и под телегой. Но вдруг этот гад кинулся к Машеньке и схватил ту за плечи, заорав, что сейчас свернет ей шею… дальше не помню, что произошло.
Опомнился я от дикого крика, смешанного с ржанием лошади. Машка, целая и невредимая, сидела в пыли на обочине, а лошадь пыталась рвануть в галоп, таща за собой телегу на трех колесах и орущего благим матом мужика, запутавшегося в вожжах. Я кинулся к девчонке и попытался ее ощупать. Но понять, цела ли она, не смог, так как получил оплеуху и приказ:
– Чего лапаешься? Быстро останови несчастную животину, а то она этого скота до смерти по дороге затаскает!
Я не стал обижаться и напряг все свои эльфийские извилины, чтобы внушить лошади любовь к путникам и мир в ее непарнокопытной душе. То ли благодаря моим способностям, то ли тяжести телеги, лошадка успокоилась, и вполне живой мужик стал выпутываться из вожжей. Сообразив, что все еще держу разнесчастный клин в руке, я запустил им в крестьянина и, что приятно, добросил и даже попал.
