— Ну? И что все это значит? — спросил Покровский, глядя на блондинку сузившимися глазами. — Я понимаю — гроза. Но почему ты хотя бы не позвонила?
На нем был спортивный костюм и кроссовки, на шее — полотенце.
— Потому что во время грозы мобильники отрубаются! — запальчиво ответила блондинка. — А потом я подумала, что ты спишь. И мы решили, что лучше сразу приехать, чем тебя будить.
— Кто это — мы? Ты и твой гардеробщик?!
«С ума сойти! — подумала Наташа. — Он знает, с кем жена проводит время и всего лишь напускает на себя строгий вид».
— Где он? — продолжал кипятиться Покровский.
— В машине, — блондинка взглянула на него исподлобья. — Надеюсь, мы покормим его завтраком?
— Я что, должен любоваться его физиономией за столом?
— Ты невозможный! — воскликнула она. — Не понимаю, за что ты ополчился на Валеру! Он благороден и…
— И красив, — не без ехидства добавил Покровский. — Не знаю, решится ли он сесть с нами за стол, он ведь в своем трактире привык смотреть, как едят другие. Из гардероба.
— Раньше ты к нему не придирался! И всегда был радушен.
— С тех пор кое-что изменилось.
Блондинка задрала нос и двинулась через комнату к одной из дверей. Наташа отскочила от перил, чтобы снизу ее случайно не заметили. Вот это отношения! Интересная семейка.
— Кстати, — неожиданно вспомнила блондинка и обернулась. — Твоя новая помощница приехала?
— Можно и так сказать, — с трагически-веселой интонацией ответил Покровский.
— Мне бы хотелось на нее посмотреть.
— Мне бы тоже, — искренне признался он.
— Я, пожалуй, приглашу ее к столу, — вмешался Генрих Минц, появившийся из кухни, откуда до Наташи донесся дразнящий запах яичницы.
Взволновавшись, она просочилась в дверь и тихонько прикрыла ее за собой. Через минуту раздался легкий стук, и эконом сказал из-за двери:
— Деточка! Вас ждут завтракать.
— Благодарю, — церемонно ответила Наташа, хмыкнув по поводу «деточки». — Сейчас спущусь.
Прежде чем предстать перед всей честной компанией, она еще раз подошла к зеркалу и окинула себя критическим взором. Ужас что за вид! Ольга постаралась от души: пожалуй, даже Сева Шевердинский не назвал бы ее теперь симпатичной, а уж тем более сексуальной. Впрочем, на кой черт ей сейчас сексуальность, когда она тут прячется, спасая свою жизнь?!
Спустившись на первый этаж, Наташа увидела неплотно прикрытую дверь, из-за которой доносились голоса и звяканье посуды, а рядом с дверью — забавного молодого человека с нежными розовыми щеками и русым чубом, старательно зачесанным на один бок. Он стоял и банально подслушивал, и на лице его отражалось растерянное упрямство.
