— О-ля-ля! — шепотом воскликнул Генрих и всплеснул руками.
Наташа между тем видела десятый сон. Разбудило ее непонятно что. Она распахнула глаза и захлопала ресницами. Над ней навис весьма колоритный дядечка — лет шестьдесят пять, крепенький, лысый, розовый, с черными усами и внимательными глазами под короткими бровками.
— Как это вы сюда пробрались? — вполголоса спросил дядечка. — Где-нибудь было открыто окно?
— Кто вы? — спросила Наташа и, застонав, села. — Как вас зовут?
— Генрих, — ответствовал лысый по-прежнему полушепотом. — Я эконом.
— О! — воскликнула она. — А я думала, что вы — собака! Или, в крайнем случае, сиамский кот. У вас совершенно нечеловеческое имя.
— Не может быть, — пробормотал Генрих. — Так как вы в дом попали?
— Меня впустил Андрей Алексеевич, — довольно внятно ответила Наташа и, покряхтывая, пересела с ковра на диван.
— Вы что же, — проворчал эконом, — плакали под дверью? И он вас пожалел?
— Я же не бомж!
— А кто?
— Я Андрея Алексеевича помощница. Буду работать с его архивом.
— Ну да, — недоверчиво сказал Генрих. — А откуда он вас взял.., такую?
Он окинул Наташу красноречивым взором.
— Из агентства.
— Хм, — пробормотал Генрих. На лице его появилось смирение. — Может быть, вам что-нибудь нужно?
— Не могли бы вы, голубчик, — попросила Наташа купеческим тоном, — поискать в овраге мою сумку? За домом художника Бубрика. Гроза застала меня в овраге. И вообще… Была бурная ночь.
С этими словами она отправилась наверх, роняя комья сухой грязи. Несмотря ни на что, чувствовала она себя бодрой и отдохнувшей. И, главное, была уверена, что никаким бандитам ее выследить уж точно не удалось. Пока она плескалась в душе, сумку принесли и поставили возле шкафа. К счастью, она не сильно промокла, и Наташа добыла из нее отвратительного качества джинсы и грязно-коричневую кофту с криво пристроченной биркой под воротником: «Маdе in France». Вероятно, Ольга купила этот писк моды где-нибудь в подземном переходе в самый последний момент. Интересно, какая у ее работодателя жена? Наверное, красивая и злая — зачем иначе ему было требовать в агентстве несексуальную помощницу?
В этот момент внизу раздались взволнованные голоса, в том числе и женский. «А вот я сейчас погляжу, — решила Наташа, — что там за жена». Она вышла из комнаты, подкралась к перилам и осторожно посмотрела вниз. Возле двери стояла юная блондинка в брючках-капри и обтягивающей кофточке. Она была так хороша собой, что Наташа немедленно пожалела о том, что остригла волосы. Можно было не уродоваться — на таком фоне женщине за тридцать с обыкновенной внешностью потеряться легче, чем табачной крошке в кармане.
