Таща по земле бледную тень, медленно снижаясь, летательный аппарат тянул к реке.
Овчаренко прибавил газу. Что-то, сверкнув, оторвалось от мотоцикла и пропало в траве. Мотор взревел с утроенной силой.
— Ой! Вы-выхлопная тубра… турба оторвалась! — крикнула Маша.
Буду я за ка-каждой же-же-железкой оста-ста… — ответил Руслан.
— Ко-ко-ко-ко-ко! — вдруг панически завизжала Маша. — Ко-ко-ко-ко-о! О! О! О!
Овчаренко скосил глаза и понял: «Коляска отрывается!».
— Пы-пы-пы-пы, Машка! — заорал он. — Пыргай на за… ой… е-енье!
Маша сообразила, что Овчаренко приказал: «Прыгай на заднее сиденье!». Она так и сделала.
Коляска с хрустом оторвалась, помчалась прочь и спряталась за кустом. Тотчас, оттолкнувшись от кочки, словно от трамплина, переднее колесо вырвалось на свободу и в два прыжка исчезло впереди.
Несколько секунд пассажиры мчались на последнем колесе, потом оно стряхнуло их и убежало вперед — купаться. Колесо и мотор кинулись с откоса и плюхнулись в воду. Взвился столб пара. Это освежался раскаленный двигатель.
Наступила оглушительная тишина.
Покинутые транспортом, пассажиры сидели над высоким обрывом.
— Ты жива, Машка, или? — сказал Руслан. После железного грома и грохота его голос показался ей комариным писком.
— Жива, — ответила Маша, и собственные слова дошли до нее издалека. — Где моя сумка?
Овчаренко засмеялся:
— Ну ты, Маш, и перегружала! Закудахтала, як кура: ко-ко-ко-ко! Турба отвалилась! Ой, не можу!
— А сам-то, сам! — заливалась Маша. — Ку-ку! Пыргай! Ха-ха-ха!
Они вдруг прекратили смеяться и оцепенели, выкатив глаза. Между ними, едва не касаясь земли, слегка покачиваясь, плыла корзина аэростата!
Они увидели содержимое корзины: жаровню, в которой дотлевали угли, Крота в очках, Крыса, связанного Шарика, на ухе которого, словно в кресле, развалилась Муха. Видна была каждая буковка Нюркиной татуировки: «Они устали, но их не догонишь».
Никто не шевельнулся, все смотрели друг на друга, а корзина медленно-медленно двигалась к краю обрыва. Вот она зацепила одиноко растущую ромашку, пригнула ее и полетела уже там, над пропастью… А ромашка разогнулась и закачалась…
Шарик опомнился и закричал:
— Ребята, что же вы?
Он попытался вскочить. На него навалились Крот и Крыс.
— Они теряют высоту, — донесся сдавленный голос сыщика, — у них кончилось топливо-о…
Овчаренко сделал гигантский прыжок вслед летательному аппарату. Если бы Руслан опомнился на секунду раньше! А теперь он только лязгнул зубами в каком-то сантиметре от края корзины, рухнул и покатился под обрыв в облаке пыли. Когда Маша спустилась, Овчаренко в бессильной ярости бегал по берегу и метал огромные камни вслед удаляющемуся аэростату.
