Ново-Мышастовская оказалась приятной деревушкой, отдалённо напоминающей лабиринт. Были в ней широкие улицы, были тонкие, как мышиные норки улочки-лазейки. Шалтай исколесил их все и с очередного разворота на полных парах затормозил у синих ворот, бибикнул. Через пару минут на пороге появилась молодая женщина в футболке и шортах.
– Прибыли? – заулыбалась она, родственница Шалтая, а заодно – скрипачка и мать семерых детей. Она по первой неуверенной просьбе Шалтая согласилась приютить путников. Звали её Ирина.
Дом её наполняла музыка: каждый из детей играл на определённом музыкальном инструменте. Играли по очереди, разучивали задание для ненавистной музыкальной школы. Двери дома Ирины открылись Вольдемару, а ему показалось, что перед ним распахнулись врата в рай: в коридоре порхали златокрылые ангелочки, а из комнаты доносились звуки флейты и детский смех.
Толик, которому порядком надоел неподвижный образ жизни, с самого утра извивался, как змеёныш, и теперь не прекращал попыток выбраться из папиных рук.
– Сколько Вашему? – поинтересовалась Ирина.
– Скоро год, – севшим от волнения голосом прохрипел Сгущёнкин.
– А моей дочурке – полтора. Может их познакомим? – предложила Ирина.
Сгущёнкину показалось, что они с Ириной давно знакомы. Она провела гостя мимо детской. Там девочка лет семи играла на скрипочке. Рядом возились со своими музыкальными инструментами ещё трое. В спальне у двухместной кровати стояла кроватка с малышкой, такой же златокудрой, как и остальные дети.
– Вероника, – представила малышку мама. Сгущёнкин опустил сына рядом с юной красавицей. Толик, увидев Веронику, замер и покрылся румянцем застенчивости.
Над детьми нависли родители. Точно так же покраснев, смотрел на Ирину Сгущёнкин старший.
Вольдемар запоздало обратил внимание на то, что кровать рядом с люлькой двухместная, супружеская и с унынием спросил:
– Муж на работе?
– Не знаю, – пожала плечами Ирина. – Он уже месяц как мне не муж. Она перехватила печальный взгляд Сгущёнкина. – А кровать я выбросить собираюсь.
В дверном проёме заворковала Лиза; обернув хвостиком лапки, она наблюдала за Вльдемаром и Ириной и жмурилась от удовольствия и наполнивших комнату флюидов.
