— А почему я должна была не поверить?
Вот же действительно. Почему она должна была не поверить?
— Ну, если бы я упрашивал отца разрешить мне играть в стерео, и сказал, что это вопрос жизни и смерти, то он никогда бы не поверил… — Елизаветта споткнулась, провалилась по колено.
— Да эти черти нас на остров высадили! — воскликнула та. — С виду показалось, что кругом камыши, берег недалеко, а на деле — остров островом.
Еще метров через десять провалился и Алексей. Аккуратно поставил ногу на кочку и выбрался на поверхность. Перевел дух.
— Так что ты там спрашивал?
— Я удивлен, что вы мне поверили. Думал, придется ещё долго упрашивать.
— А вот не пришлось. К тому же упрашивать — это дурной тон. Никогда так не поступай. Если можно обойтись, конечно. Но вот если встает вопрос мечты — в дело идут все, что имеешь. Тут надо до конца идти.
— Но вы ведь рискуете своей работой!
— А ты никому не рассказывай. В конце концов, если не исполнится твоя мечта, я тоже рискую своей работой. И не факт, что менее серьезно, кстати. Ведь, в мои обязанности входит помочь вам повзрослеть. А как ты повзрослеешь, если не исполнишь свою мечту?
Елизаветта остановилась. Дальше кочек нет.
— Дальше кочек нет. — сказала она. Дух очевидностей снова в неё вселился. — Там только болото и камыши. Не страшно? Ты идешь?
— Страшно. — Признался Алексей. — Но я иду.
Иногда вода поднималась почти по пояс. Иногда воды было по колено. Наступать ногами на мягкое травянистое дно было неприятно, и даже противно, он жмурился от отвращения, пытался привыкнуть. И хорошо, что Елизаветта не видит его лица.
В какой-то момент вода дошла почти до пояса, а при каждом шаге из-под ног шли пузыри. Шаг — пузыри, ещё шаг — ещё пузыри. Они аккуратно обходили заросли камышей, и казалось, что конца их пути не будет. Но где-то далеко, в нескольких километрах виднелись деревья. А за ними — травянистые холмы. Значит, там была суша. И эти деревья, и залитые лучами заката холмы стали единственной надеждой. Он не спускал с них глаз и только шел и надеялся, шел и надеялся, потому что больше ничего не оставалось.
И тут Елизаветта вскрикнула и провалилась по грудь. У Алексея внутри все похолодело. Он вдруг представил, что здесь и сейчас она утонет. И он видел, как побледнела Елизаветта. Она стояла, не шелохнувшись, даже не в силах ногами пошевелить — видно те застряли в зыбком дне и растениях, что там росли. Алексею казалось, что он слышал, как стучит её сердце.
