— Да что с тобой происходит, я не понимаю? Ты что, плакал?
— Да, плакал.
— Из-за чего?
— Плохо было. Пойдемте, нам надо продолжать наш путь.
— Это невозможно, — отрезала она и откинулась снова, закрыв глаза. — Там болото.
— Тогда я… — Он стал спешно соображать, что сказать. — Пойду один. Да. Пойду один.
— Ты не пойдешь один. — Сказала она спокойно не открывая глаз, со своей чертовой травинкой. Так и захотелось её выдернуть и убежать, весело подпрыгивая.
А она и отвечает:
— Я тебе не позволю. Я не могу рисковать тобой и собой, в том числе. — Она приподнялась на локти. — Да, меня вышвырнут с работы и лицензии лишат, если узнают, что я пошла на такое.
— Но это вопрос жизни и смерти! — взмолился он и мысленно себя пнул. Нельзя было так поступать. Давить на жалость так же глупо, как и шантажировать — только сильнее её разозлишь.
— Конечно, — согласилась та, — жизни и смерти. Либо мы утонем, либо нет.
— Да как вы не понимаете! — он больше не мог сдерживаться, снова захотелось разреветься. Боль стремительно возвращалась. — Если мы не успеем в город, моя судьба и моя мечта! Все это будет… Все это умрет! И я должен идти. Я привык, что меня никто не поддерживает. И что мне все приходиться делать самому. И я знал, что вы меня тоже не поддержите. Поэтому я пойду сам. А вы сидите тут и ждите помощи.
Она выплюнула тростинку и удивленно посмотрела на него, не отводя глаз.
— Мечта?
— Да, сударыня. Мечта.
— Так почему ты сразу мне не сказал? Немедленно собирайся. — Она стала по-деловому так суетиться. Прям как лодку собирала. Алексей не мог поверить своим глазам. Он, почти что, готовился бежать от неё сломя голову. Быть, с позором, притащенным за ухо обратно. Бежать снова. Пытаться ещё и ещё… Или даже подраться.
— Так! — Произнесла Елизаветта, подняв палец на свое коронное «так». — Сними кроссовки, завяжи шнурки и повесь на шею. Я поищу палки. Будем идти вперед, и проверять палками глубину. А ты не стой как вкопанный, иди палки ищи. Вдруг одну потеряем, всегда запас будет.
Минут через двадцать они прошли точку невозврата — так Алексей про себя назвал место, где Елизаветта решила вернуться назад.
— Куратор… — позвал он робко. Та обернулась. Она была крайне тщательна, проверяла ногой каждую кочку. Наступала аккуратно, проверяла по десять раз.
— Сказать чего хочешь?
— Почему вы мне поверили?
— Чего? — Она аккуратно наступила на кочку и перенесла вес. — Чему я поверила?
— Ну, про вопрос жизни и смерти. И про мечту.
