Затем, когда я слушал, рядом с моим ухом раздался громовой удар, столь сильный и поразительный, что я в испуге отскочил в сторону. Вслед за этим последовал второй, а потом третий удар, будто кто-то колотил по борту судна тяжелой кувалдой. Потом наступила тишина, и я услышал голос жены, которая, стоя у люка кладовой, спрашивала меня о причине столь страшного шума.
— Тише, дорогая, — прошептал я, ибо мне пришло в голову, что существо может услышать ее. Впрочем, это было немыслимо, и я упоминаю об этом лишь для того, чтобы показать, насколько я в тот момент утратил присущее мне самообладание.
Услышав мой произнесенный шепотом приказ, жена повернулась и по трапу спустилась вниз в полумрак кладовой.
— В чем дело, Артур? — осведомилась она, приблизившись ко мне и беря меня под руку.
Словно в ответ на ее вопрос, на обшивку судна обрушился еще один ужасный удар, и по кладовой прокатился глухой грохот.
Моя жена испуганно вскрикнула, отскочила от меня, но в следующее мгновение вновь была рядом со мной и сильно сжимала мою руку.
— Что это, Артур? Что? — спросила она испуганным шепотом, и голос ее, хотя и был едва слышен, отчетливо прозвучал в наступившей тишине.
— Я не знаю, Мэри, — ответил я, стараясь говорить спокойно. — Это…
— Там опять что-то появилось, — оборвала она меня, когда вновь послышалось постукивание.
С минуту мы молча слушали эти ужасные звуки. Потом моя жена обратилась ко мне:
— Это опасно, Артур? Ответь мне. Обещаю, что буду мужественной.
— Я не знаю, что сказать тебе, Мэри, — проговорил я. — Не знаю, но я намерен подняться на палубу и послушать… Возможно, — я на мгновение задумался, но тут пятый страшный удар по корпусу судна заставил меня забыть о том, что я собирался сказать, и я, испуганный и ошеломленный, застыл на месте, ожидая следующего удара. И он вскоре раздался. Тут моя жена схватила меня за руку и потащила к трапу.
— Прочь из этого темного места, — сказала она. — Я заболею, если хоть еще немного пробуду здесь. Быть может, существо слышит нас, и, если мы поднимемся наверх, оно остановится.
Моя жена вся дрожала, я чувствовал себя немногим лучше и поэтому с радостью поднялся вслед за ней по трапу. Там мы, склонившись над открытым люком, прислушивались к тому, что происходит внизу. Минут пять, наверно, было тихо; затем постукивание возобновилось, подбираясь все ближе к тому месту, где стояли мы. Вдруг оно снова прекратилось и уже, хотя мы и прислушивались еще минут десять, не повторялось. Больше не раздалось ни одного из тех страшных ударов.
