В городке жили семьи военнослужащих части и гражданского обслуживающего персонала. Для командированных имелись гостиницы, которые по классу соответствовали современным трехзвездочным. Проживание и питание в гостиницах было бесплатным. Доставка на испытательную площадку и обратно осуществлялась на специальных автобусах. В городке действовал «сухой закон», запрещающий продажу алкоголя. Командированные в Москву-400 шутили, что находятся в городе коммунизма, где совершенно не нужны деньги.
Сразу же после того, как устроились в гостинице, пришлось включиться в подготовку к испытаниям, которые проводились в августе, сентябре и октябре 1962 г.
Перед каждым взрывом я устанавливал танки на позиции в районе испытательной площадки, ориентировал их в направлении ожидаемого ядерного взрыва, проверял функционирование бортовой аппаратуры, готовил к съемке скоростную кинокамеру.
В момент взрыва испытатели находились в районе ожидания (приблизительно в 10 км от испытательной площадки). После радиационной разведки и получения разрешения на выезд к месту испытаний я на бронетранспортере подъезжал к танкам, подвергшимся воздействию поражающих факторов ядерного взрыва, производил наружный и внутренний осмотр, проверял работоспособность приборов наблюдения и прицеливания, забирал кассету из осциллографа с записями сигналов датчиков. Уровень радиации контролировал сам с помощью дозиметрического прибора ДП-1 и в зависимости от полученных данных определял допустимое время пребывания на танках. Танки, как правило, находились рядом с эпицентром взрыва (на расстояниях от 50 до 500 м). Уровни радиации на них составляли при воздушных ядерных взрывах от 1 до 10 рентген .
Был случай, когда вместо запланированного воздушного взрыва произошел наземный. В этом случае уровни радиации на танках достигали сотен рентген и их осмотр производился издали через бинокль, а два танка загорелись и уже не задействовались в последующих испытаниях.
При проведении работ в зоне ядерного взрыва я носил полевую форму, поверх нее – танковый комбинезон, на ногах – резиновые сапоги, на лице – респиратор «Лепесток». Для контроля суммарной полученной дозы радиации в нагрудном кармане гимнастерки находился стеклянный дозиметр. После прибытия с испытательной площадки на пункт спецобработки снимал для дезактивации комбинезон и резиновые сапоги, мылся под душем, надевал свои сапоги, сдавал для контроля стеклянный дозиметр и затем направлялся в городок. В городке обрабатывал полученные данные, составлял отчет и готовился к следующему ядерному взрыву.
