Вот так и говорили они — старый охотник и ученый-хирург в маленькой больничной палате.
Обреченный — это слово никак не подходило к сухонькому маленькому человеку, спокойно смотрящему в мир. Порою Потапову казалось, что его пациент все время что-то хочет сказать главное и, не говоря, мучается этим.
И наконец Ганалчи решился.
— Бойе, — сказал он. — Ты умный, ох как много умный. Вижу, слышу тебя. Ты от меня не спрячешься. Ганалчи тайга знает, зверя знает, лучше — людей знает. Я себя лечил, бойе. Сам лечил. Разве плохо? У тебя горе есть. Человек твой болеет. Лечить не можешь.
Потапов вздрогнул. Он только что думал о жене. О том, что еще молодая, сильная женщина всего за три месяца растаяла, будто льдинка, и продолжает таять, и скоро не станет ее. А вот он, маленький, казалось бы, беспомощный человек, если верить истории болезни, анамнезу и анализам, а так оно и есть, прожил с той же болью четверть максимального срока, что отпущен человеку природой. И сейчас у роковой черты не он в болезни, а она в нем, сломившая тело, плоть, но не дух, он выше ее, потому что продолжает жить, спокойно принимая то, что неукоснительно должно свершиться. «Листья падают с деревьев — осень, разве это плохо?»
— Я себя лечил. Больно лечил. Сердца встанет, так больно. Глаза зайцем прыгают. Амакой все внутри рычит. Поедем, бойе, в тайга. Трава найду, корень найду, скажу, как желчь варить надо, как добыть надо. Чем взять, скажу, и во что, скажу. Один знаю. Не прятался. Никто не может понять, как надо. Ты поймешь, ты ученый. Не я придумал. Большие люди — мани. Шибко давно. Меня Аналчан учил — понял я, выучился. Не веришь?
— Нет, почему же? — смутился Потапов. — Мы уважаем народную медицину. Только это лекарство уже проверяли. Понимаете? Ну, — профессор замешкался, — не оправдалось оно.
— Другое, наверное? — в надежде спросил старик.
— Это. Мы про него знаем.
Не мог Потапов сказать, что, принимая больного, врачи специально сделали вид, что не замечают, как сторожко спрятал он в больничный халат маленький пузырек с густо-коричневой жидкостью. Не мог сказать и о том, что из этого пузырька взяли пробу на анализ, что анализ действительно подтвердил присутствие в жидкости лекарственных веществ, что само по себе это лекарство давно известно науке. Но увы, оно абсолютно бессильно при лечении раковых опухолей. Этого не мог знать Ганалчи. Но и Потапов не знал о том, что охотник взял с собой в клинику совсем не тот отвар медвежьей желчи, настоянный на «таежной силе», хотя в привезенное им лекарство входила желчь медведя.
