Геля размышляла о родителях, глядя на свой теперь уже бывший дом. Зачем она тайком от всех вернулась в этот район своего детства? Что она надеялась обнаружить там? На окне их комнаты уже висели чужие шторы. Геля могла бы войти в подъезд, положить руку на знакомые перила, заново сосчитать запомнившееся количество ступенек. Никто даже не узнает ее…
— Выбираешь, кого бы ограбить?
Геля обернулась и едва не вскрикнула. Сережа Колесников. Его по-мальчишески сияющие глаза. Его улыбка, которую она десятки раз пыталась описать в тех письмах, которые так и лежат у нее в письменном столе. Не решились ли родители прочитать при переезде? Или некогда было рыться в разных бумажках? Не выбросили — и на том спасибо! Она пыталась дать ему понять, чего стоит каждая из его улыбок, чтобы Сережа знал себе цену. Уважал себя. Берег. Хоть и не для нее.
И вот он — так близко, как Геля никогда его и не видела. Нет, один раз было, классе в восьмом, когда их прижали друг к другу в толпе, бегущей прочь из горящей школы. Но Сережка в суете и не заметил, к кому его притиснули. Все бежали, спасались, хотя, как потом выяснили, пожар был пустячным — в кабинете химии какая-то реакция пошла не так, а дежурные с перепугу объявили тревогу.
Все это вспомнилось Геле за одну секунду, а губы произнесли:
— Грабить тут некого.
Она с детства знала каждого, кто жил в их трехэтажном доме. Подпольных миллионеров среди бывших соседей не было.
— Ты уверена? — весело спросил Сережа.
— Мои родители когда-то здесь жили, — решилась она на полуправду.
— И тебя привели сюда ностальгические чувства? Нет, я не смеюсь! — торопливо заверил он. — Я думаю, что это здорово.
Почти ничего не понимая из-за шума в ушах, Геля переспросила:
— Что — здорово?
— То, что ты так любишь своих родаков. Это редко бывает.
Она отозвалась эхом:
— Редко.
Сережа кивнул на дом:
— Хочешь зайти?
— Нет, — испугалась Геля. — Зачем?
— Ну, я не знаю. Зачем-то ты ведь пришла… Чтобы просто постоять рядом?
Ей вдруг стало ясно: «Чтобы увидеть тебя. Вот что меня привело сюда. Я надеялась, что ты пройдешь мимо, и даже не мечтала, что ты остановишься».
Чуть подавшись к ней, отчего Гелино сердце на мгновение замерло, а пальцы пронзило холодом, Сергей тихо спросил:
— Или тебя судьба привела? В другом месте мы могли бы и не встретиться.
Ей захотелось крикнуть ему в лицо: «Что ты говоришь? Ты ведь не веришь в то, что говоришь! Этого не может быть!»
— Кстати, меня зовут Сергей.
Ее вдруг охватило какое-то подобие жалости к нему: «Господи, дурачок, неужели ты думаешь, я могла забыть твое имя?! Да никогда! Никогда».
