Грег и Пам, естественно, оживились.
— Отлично, Мэтт, — сказал Грег. — Десять очков!
Я поднялся на ноги. Мне было не до шуточек Грега. Я торопился поговорить с мамой.
Она сидела за кухонным столом и ела яичницу.
— Мама! — крикнул я. — Посмотри на меня!
Она взглянула на меня.
— Я вижу тебя. Ты ещё не одет. Поспеши, а то опоздаешь в школу.
— Но, мама, — упорствовал я, — я стал подростком!
— Вижу, — сказала мама. — А теперь поторопись. Я выезжаю через пятнадцать минут.
— Да, побыстрее, Мэтт, — пропищала Пам. — А то мы из-за тебя опоздаем в школу.
Я повернулся, чтобы ответить ей. И… слова застряли у меня в горле. Они с Грегом сидели за столом и ели овсянку. Казалось бы, ничего особенного.
Но только они тоже выглядели не так, как раньше. Если мне стало шестнадцать, то им должно было быть девятнадцать и двадцать. Однако — ничего подобного.
Они выглядели на одиннадцать и двенадцать лет! Они стали моложе!
— Но это невозможно! — застонал я.
— Это невозможно! — повторил Грег, передразнивая меня.
Пам захихикала.
— Мама, послушай меня! — взмолился я. — Происходит что-то странное. Ещё вчера мне было двенадцать лет, а сегодня — целых шестнадцать!
— Сам ты странный! — пошутил Грег.
Они с Пам засмеялись. Всё такие же противные, как и тогда, когда были старше.
Мама меня едва слушала. Я потянул её за руку, чтобы привлечь внимание.
— Мама! Пам и Грег — мои старшие сестра и брат. Но теперь вдруг они стали младше! Разве ты не помнишь? Грег — самый старший!
— Мэтт спятил! — засмеялся Грег. — Спятил! Спятил!
Пам повалилась на пол от смеха.
Мама встала и отнесла свою тарелку в мойку.
— Мэтт, у меня нет времени. Сейчас же иди наверх и переоденься.
— Но, мама…
— Быстро!
Что оставалось делать? Никто не слушал меня. Все они вели себя так, будто всё было как всегда.
Я поднялся наверх и стал одеваться. Но моей прежней одежды нигде не было. Шкаф был набит вещами, которые я раньше никогда не видел.
И она вся подходила к моему новому росту.
Может быть, это какая-то шутка? — думал я, надевая кроссовки сорок второго размера.
Грег вполне способен устроить любой розыгрыш, но как? Не мог же он заставить меня вырасти, а себя сделать меньше?
Даже Грегу такое не под силу.
И тут прибежал Бигги.
— О, нет! — закричал я. — Отойди, Бигги, отойди!
Бигги подбежал и лизнул мне ногу. Он не рычал. И не кусался. И вилял хвостом.
Вот это да! — подумал я. Всё идёт как-то не так!
— Мэтт, мы уезжаем! — прокричала мама.
Я поспешил вниз. Все уже сидели в машине.
